Браслет императрицы

– Понравилась, – искренне проговорила Надежда. – Понимаете, Алена, у нас сложилось об искусстве того времени неверное представление – будто все художники только и делали, что писали портреты ударников и передовиков да партийных начальников в примитивном реалистическом стиле, как тогда говорили – восхваляли начальство в доступной для него форме, но здесь я увидела много интересных, выразительных работ, глубоко передающих самую суть времени…

Алена слушала внимательно и с уважением, Люся за ее спиной кивала – давай, давай еще в таком же духе!

Надежда продолжила, ненавязчиво свернув в интересующую ее сторону:

– Вот взять хоть этот автопортрет Нины Слепневой. Я раньше видела только ее официозные портреты – знаете, с каменным лицом и с орденами на груди, а здесь она изобразила себя настоящей женщиной, любящей и любимой… кстати, когда мы пришли, вы стояли перед этим портретом с женщиной, нашей знакомой. О чем она вас расспрашивала, если это не секрет?

– Да нет, никакого особенного секрета. – Алена пожала плечами. – Если вы с ней знакомы, вы знаете, что она – внучка Нины Слепневой. Так вот, она очень просила у меня имя и адрес владельца этого автопортрета. А у нас правило – никому не давать адреса коллекционеров, предоставивших нам картины. Вы же понимаете…

– Ну да, вы дадите кому-нибудь адрес коллекционера, а его потом обворуют…

– Ну да, я, конечно, не хочу сказать ничего плохого о Нине Евгеньевне, но если, не дай бог, что-нибудь случится, возникнет очень неприятная ситуация…

– Значит, вы не дали Нине координаты владельца картины?

– Я объяснила ей наши правила, и мы договорились – я свяжусь с коллекционером, дам ему телефон Нины Евгеньевны, а там уж как он сам решит – захочет, так свяжется с ней, а нет… – Алена пожала плечами.

В это время в зал вошел представительный мужчина в светлом кашемировом пальто, с густыми бровями, делающими его похожим на покойного генсека Брежнева. При виде его Алена необыкновенно оживилась и направилась к нему, напоследок бросив Люсе и Надежде:

– Извините, должна вас покинуть, это известный искусствовед, с которым мне непременно нужно поговорить…

* * *

Проводив невестку взглядом, Люся огляделась, как будто недоумевая, что она здесь делает, и повернулась к Надежде:

– Ну что, пойдем уже? С Аленой мы пообщались, больше здесь нечего делать… или ты еще хочешь картины посмотреть?

– Да нет, я уже все посмотрела. – Надежда направилась к выходу.

– Кстати, спасибо тебе, – проговорила Люся, когда они вышли на улицу. – Не подвела… умеешь ты красиво говорить! Аленка довольна была…

– Ну, мне и правда было интересно, – призналась Надежда. – Но вот ума не приложу – зачем Нине понадобился адрес владельца той картины? У нее самой картин Слепневой девать некуда… Хотя, конечно, там все не то, этот автопортрет особенный…

– Понятия не имею. – Люся пожала плечами.

В это время у нее в сумочке пронзительно зазвонил мобильный телефон. Люся выхватила его, как герои вестернов выхватывают пистолет, поднесла к уху.

– Что случилось? Да вы что! А вы куда смотрели? Ну ладно, что делать, скоро буду!

Еще немного послушав, Люся повернулась к Надежде:

– Ой, Надя, извини, мне срочно нужно бежать – на работу вызывают! У них там ЧП! Так что подвезти тебя никак не смогу!

– Ладно, беги, а я еще немного пройдусь! Нужно больше бывать на воздухе, тем более погода такая хорошая…

Люся ее уже не слушала, она умчалась, как будто ее унесло порывом ветра, а Надежда Николаевна побрела по улице. Настроение у нее неожиданно испортилось.

По неискоренимой привычке разбираться в своих эмоциях она тут же задумалась о причине своего плохого настроения – и очень быстро поняла, в чем дело.

Люсю срочно вызвали на работу. У них что-то стряслось – и срочно понадобилась Люся, ее опыт, ее квалификация. То есть Люся очень востребована, она ценный специалист, без которого и дня не могут обойтись. А она, Надежда, теперь обычная домохозяйка и не нужна никому, кроме мужа и кота…

«Но это не так уж плохо! – возразила она сама себе. – Семья и дом – это самое главное в жизни женщины! Быть хранительницей домашнего очага – что может быть прекраснее?»

Но в глубине души она понимала, что этого ей мало, что ей нужно еще что-то… нужно еще какое-то занятие, чтобы занять голову, за долгие годы инженерной работы приученную к решению сложных задач, еще какое-то занятие, которое даст ей столь необходимое чувство самоуважения, чувство своей нужности…

За этими раздумьями она шла по улице мимо витрин магазинов и окон кафе. И вдруг услышала призывный стук. Надежда остановилась и заглянула в ближайшее окно. И там, в окне, Надежда увидела Нину Чересполосову. Нина махала ей рукой, делала призывные жесты, что-то говорила. Слов Надежда не могла слышать через стекло, но догадалась, что Нина зовет ее в кафе.

«Вот угораздило же встретиться, – недовольно подумала Надежда, – и чего она тут расселась? Делать, что ли, нечего? Шла бы домой мужу обед готовить…»