Браслет иранской бирюзы

За себя Потанин особо не беспокоился. Ну кто он такой? Да в его орбите одни автомашины, шоферы да грузчики. С документацией полный порядок. К деньгам, что идут через кассу, касательства не имеет.

Это — с одной стороны. А с другой — где они у него, эти неправедные деньги? «Фольксваген» — так существует миф, что это подарок тестя. Запахнет жареным, он эту машину задним числом — есть вариант! — на Любку, жену, переведет. Ее машина, ей мама с папой купили.

Одет он как все. Может быть, чуть качественнее, но из толпы не выделяется. На такие тонкости, как качество, компетентные органы обращать внимание не станут. Наличности в советских рублях, валюте, драгметаллах у него нет. Небольшой эапасик на сберкнижке?.. Но помилуйте, это бухгалтерия с ним рассчитывается, зарплату на сберкнижку переводит, вот и накопилось. И еще — он страховался. Полученные страховки — по пятьсот рублей — тоже на книжку. Вот откуда у него еще и срочный «клад на тысчонку. А где он хранит свои настоящие деньги, так и господь бог не найдет.

Конечно, и за ним грешки водятся. Как, например, у публики, что его окружает, не стянуть какой-нибудь пустячок? Им ведь они без особого труда достались, поэтому ни разу не хватились, не сказали вслух о пропаже. Он даже наводящие разговори заводил. Специально потом у Петухова просил почитать второй том «Мужчины и женщины». Василий Васильевич дюже извинился, что куда-то засунул самый интересный том, никак найти не может. Тонька, Любкина тетка, небось о своих серьгах до сих пор не вспомнила — у нее этих безделушек полным-полно. Небось, со счета сбилась. A уж Александра Эдуардовна... Она долго будет думать, куда в суете праздника засунули коробочку. «Стоп! — подумал он.— Браслет надо было брать с футляром. Вот что значит несерьезна относиться » пятаковым делам. Впредь походя не стоит так рисковать. Впрочем, Агате Кристи после переезда еще надо барахлишко разобрать. Так что все будет о'кей!»

Вот как с новой начальницей совладать — это действительно серьезно. Что-то Софья усекла. Стала приглядываться.. Иной раз из торгзала не уходит целый день. Как завзятая продавщица норовит с покупателями общаться, рекомендации лезет давать, на отечественную продукцию, видите ли, ориентирует. Как будто все маленькие, не знают зачем пришли. Стал ждать, что планы гореть будут. Особенно когда директор отказалась принимать гарнитуры на трех комнатку. Говорит, надо о покупателе думать, о его реальных возможностях. Эти, дескать, гарнитуры не для рядового новосела. Пусть те, кому они по карману, обращаются в Дома мебели, там этим гарнитурам место, а не в нашем магазине. В центре района массовой застройки они как бельмо на глазу. И уставила ползала польскими кухнями за триста пятьдесят. Так их почему-то расхватали в одно мгновение. Не погорела начальница с планом.

Тогда пытались ее скомпрометировать. Он убрал ненадежных. Ее руками, разумеется. И, конечно, таким образом расплодил недовольных, Писали на нее. Не анонимки — письма подписывали. Комиссии проверяли. «Факты, изложенные в письме, не подтвердились». Между прочим, он в тех письмах пробный шар кинул. Описывал то, что они с Сергеем Степановичем вытворяли. Может, директора спасло, что комиссии неглубоко копали. Мол, баба, работает недавно, пришла не с улицы, не с торговой точки, а из райисполкома, где инструктором в отделе торговли и общественного питания доблестно служила. Плехановский институт и Высшая партийная школа у нее за плечами. Как говорится, комментарии излишни. Вот и оставили ее в покое. Может быть, теперь еще раз попробовать? Он хихикнул: надо бы. послать анонимку о принуждении подчиненных к сожительству. С использованием, разумеется, служебного положения. Комиссия заслушает его, экспедитора Потанина, и он подтвердит, что Софья Григорьевна приглашала его на загородную прогулку, чтобы отметить день своего рождения (не его же), демонстрировала себя перед ним в купальнике, делая ему, молодому, женатому, непозволительные предложения... Он снова хихикнул. Это чисто случайно видел... совершенно по обыкновению не пьяный, уволенный ею по статье сторож дядя Даня. Он в тот же день отдыхал на реке с семьей. Но все это, конечно, на крайний, на самый крайний случай.

«А вообще-то она хорошая, цельная и серьезная женщина. Умница,— вдруг неожиданно, для себя подумал Андрей и грустно вздохнул.— Это просто ему крепко с ней не повезло. Или ей, Софье Григорьевне, не повезло с ним. Не надо бы им встречаться на одной дорожке».

Он подъезжал к дому, когда увидел в зеркальце, что за ним идет милицейская машина. Но эта его совсем не насторожило. Вторую машину он заметил на перекрестке. Ничего особенного. Но она тоже почему-то тронулась, когда он проехал светофор. Сердце: чуть-чуть кольнуло. Однако для серьезной тревоги у него не было никаких оснований.