Браслет из города ацтеков

И вопрос – что нужно ему здесь в полседьмого утра?

Анна обошла машину, не спуская с нее взгляда. И внезапно вспыхнувшие ярким галогеновым светом фары лишь заставили ускорить шаг.

Там, по другую сторону ограды, Анна будет в безопасности.

– Стой! – дверца «Мерседеса» распахнулась. – Да стой же ты!

Анна закрыла за собой калитку и остановилась.

– Это я… мы вчера виделись. Точно виделись. Ты Генкина жена.

Была. Только этот факт – для внутреннего пользования. Кому какое дело, что у Анны с личной жизнью? Переславин же вылез из машины и раздраженно отряхнулся.

– Я тут второй час стою, – пожаловался он.

– Извините, но мы открываемся…

– Да ладно, я не в обиде. – Переславин поставил машину на сигнализацию и шагнул к калитке. Анна попятилась. – Да не дергайся ты. Я вот привез…

Он протянул пакет.

– Это одежда и вообще… короче, я понятия не имею, чего надо. Я не хочу думать, понимаешь.

– Да, – Анна открыла калитку. – Проходите. Единственно, я сомневаюсь, что Адам Сергеевич вас примет.

– По фигу. Просто одному никак. И с людьми никак.

На куртке и волосах Переславина собирался снег. И лицо Эдгара Ивановича казалось бледным, как у утопленника.

– Думаю, вам не помешает чашка чая.

Анна старалась идти так, чтобы не выпускать его из вида. Переславин шагал широко и локтями размахивал, словно пробивался сквозь толпу. Наверное, точно так же он по жизни пробивался, вгрызался зубами, толкался, отпихивал от кормушки слабых и шел вперед. Он никогда не думал о тех, кто остался позади.

Анна одернула себя: неправильные мысли.

– А ты, значит, тут работаешь? И давно?

– Второй день.

– А уже освоилась. Ну-ну… – он окинул Анну придирчивым взглядом. – Быстрая, значит.

– Послушайте, – Анна остановилась и, цепенея от собственной смелости, повернулась к Переславину. – Я не знаю, что вам от меня надо. Я понимаю ваше горе и очень вам сочувствую, однако ваше поведение напрочь это сочувствие убивает.

– И чем же?

У него глаза седые. Не серые, а именно седые, уставшие от жизни.

– Вы срываете злость на других. Вам не важно, виноват этот другой в чем-то или нет. Главное ведь ваше желание, а… – Анна запнулась. – А остальное не имеет значения. Извините. Полагаю, в холле вам будет удобно дождаться появления господина Тынина.

Переславин схватил ее за воротник пальто и дернул.

– Умная, да? Вежливая?

– Отпустите!

Рванул так, что ткань затрещала. Анна не удержалась на ногах и рухнула в объятья Переславина. От него пахло спиртным и табаком.

– Немедленно прекратите!

– Или что? Ты будешь кричать? Но здесь же никого нету. А я хам. И привык срывать злость на других. Сейчас я злюсь. Других нет. Страшно?

Да. Он сильнее. И безумен, потому что у него горе и он заливает это горе спиртным. Но теперь он понял, что, сколько бы ни выпил, боль не отступит.

Эдгар Иванович оттолкнул Анну и буркнул:

– Топай давай. Веди. Ты чай обещала, а я замерз как собака. Эй, вот только реветь не надо! Слышишь? Я бабьих слез на дух не переношу.

Анна по тропинке бежала. Переславин уверенно держался сзади. Она ненавидела его и собственную слабость. Вот новая подруга Геннадия нашла бы, что ответить. Или как воспользоваться ситуацией.

Анна же… курица она. Иначе и не скажешь.

У самых дверей Переславин тихо сказал:

– Извини.

Но это тоже ничего не значило.

Вскрытие было проведено профессионально. Информация в отчете соответствовала действительности, и Адам не нашел, чего можно было добавить.

Травматический шок, перешедший в торпидную фазу. ДВС-синдром. И остановка сердца. Единственное утешение – боли она уже не ощущала.

Подтвердив заключение, он принес припасенную бутылку раствора и короб с ватными тампонами. Краска сходила с трудом. Специфическая ацетоновая вонь вытеснила прочие привычные запахи морга, и даже включенная вытяжка не спасала.

Впрочем, Адам скоро перестал обращать внимание на запах. Он работал медленно, тщательно очищая каждый квадратный сантиметр кожи. Мусорное ведро заполнялось мокрой синей ватой, а кожа девушки приобретала более привычный цвет.

– Я не могу тебе обещать, что его найдут. – Адам перевернул тело на живот и коснулся темных пятен содранной кожи. – Еще Роберт Ресслер писал о том, что данный тип преступлений совершается субъектом по неочевидным мотивам. Кроме того, объектом посягательств оказывается человек, ранее не знакомый субъекту. А это в значительной мере затрудняет установление связей.

На спине краска была в виде отдельных потеков. И лишь на левой ягодице синело смазанное пятно, сантиметров пяти в диаметре.

– Более того, неясность мотива не позволяет адекватно предсказать действия субъекта.

Пятно сходило медленно и неравномерно. Под ним, как переводная картинка в воде, проступал рисунок: стилизованная птица.

Адам аккуратно снял краску и склонился над рисунком. Короткие крылья. Нитевидный клюв и характерная пара длинных хвостовых перьев. Птичка-колибри сияла алым, зеленым и синим. В глазу ее сверкал вживленный камень.

И показалось, невидимый ягуар оскалился в спину, предупреждая.

Осколки медлили складываться в адекватную картину происходящего. Адаму не хватало информации, и он собирался ликвидировать пробелы.