Браслет Тигрицы (СИ)

Как она и просила, доводил ее до оргазмов практически до трех часов дня. Мы даже кушали в постели. Она измазала себя сгущенкой, и я вылизывал ее сладкое и липкое тело. Кайфовал от того, как тряслись ее ноги лишь от моего похотливого языка. С ума сходил от ее стонов, как озабоченный заставлял кричать ее снова и снова, опьяняя свое сознание. Мы были словно ненормальные. До сих пор не понимаю кто кого провоцировал больше.

Это был не забываемый день. Который к сожалению нужно было заканчивать, на не самой приятной ноте.

Сегодня мне нужно предоставить доказательства смерти Яна, а это значит, что нужно надеть браслет на руку Алины — скрыть ее тигрицу. Чтоб она не почувствовала боль от потери партнера, которого подарила ей — сука судьба!

Неймётся ей все!

И надо-же кого подарила… Волка, твою мать — оборотня, клан которого навсегда останется врагом № 1.

В голове продолжает вертеться его просьба — последняя воля. Он хочет разговора с Алиной, хочет попрощаться с ней…

Как мне получить ее согласие на это? И как вообще просить надеть браслет после этого секс-марафона?

Не понимаю…

Алина

— Детка! — зовет меня Тимур, когда я выхожу из душа.

Я понимаю, что он хочет поговорить по поводу Яна. Я вижу переживание в его глазах. После нашей недавней ссоры, он боится говорить на эту тему, боится моей реакции.

Но я готова к разговору. Я сейчас ко всему готова. Ведь я уже настроена на большее. Половина моего плана уже приходит в действие. Тетя уже должна была быть собрана и Марк, вероятно, ее уже забрал. Я назвала адрес, куда ему нужно подъехать, по моему сигналу. Уверена, друг сейчас просто сидит в ожидании этого.

Он не задавал лишних вопросов, не спрашивал, для чего мне нужны два телефона, и даже не спросил, для чего мне нужна машина, при чем, тонированная и без номеров. Я лишь сказала, что это вопрос жизни и смерти и что кроме него мне не кому помочь. Уж не знаю, где он все это достанет, но он обещал все сделать. Я верю в него.

Я прекрасно понимаю, что Тимур поднимет все камеры видеонаблюдения в Москве. Что будет землю рыть, но отыщет того кто помог мне сбежать. Поэтому, я хочу уберечь друга. Нужно быть предельно осторожными, чтоб ни в коем случае не подумали на него. Иначе он может пострадать, а он этого не заслужил.

— Нам нужно поговорить! — Тим берет мою руку и усаживает на свое колено. — Не хочу портить этот момент, но мне сегодня нужно…

— Убить Яна. — Заканчиваю за него предложение.

— Да! — подтверждает, смотря в мои глаза.

Мне больно! Но не от того что Ян умрет, нет. Я знаю, что с ним все будет в порядке, почему-то уверена, что у меня все получится. Мне больно от того, что я понимаю, — близится наше расставание.

Знаю, что сейчас не имею права на слабость. Но мне очень хочется расплакаться. Хочется постоянно прижиматься к его горячему телу, хочется дышать им, успокаивая свой разум. При всем этом я должна оставаться рассудительной и спокойной. Иначе он все поймет.

— Могу я с ним увидеться? — спрашиваю охрипшим голосом.

— Да, — шепчет он, прижимая к себе. — Он сам просил об этом, — признается.

— Хорошо! — вытираю скатившуюся слезинку.

— Алина! — стонет Тим. Он притягивает меня ближе, накрывая живот ладонью. Замираю, вспомнив о ребёночке. Боже, как хорошо, что он не знает о беременности. — Прости, но я по-другому не могу…

— Я знаю.

Мне нужно отыграть последнюю роль, нужно усыпить бдительность Тимура, чтоб гарантировать успешность спланированной операции. Все должно идти спокойно, без истерики и слез. Я должна вести себя так, как будто сегодня спокойно засну в его объятьях. Ничего не должно предвещать плохого исхода.

— Где мой браслет? — спрашиваю спокойно. Я помню слова Каролины, они плотно врезались в мое сознание. Без браслета тетя умрет.

— У меня… — целует в щеку. — Хочешь забрать?

— Да, — опускаю глаза.

— Ты должна знать еще одну вещь, — напрягается он. — Его нужно будет вернуть твоей тете, она без него может умереть.

— Умереть? — спрашиваю, добавляя удивленные нотки. Он должен верить в правдивость моих переживаний.

Мне противно самой себе от вранья, потому что вижу — он ничего от меня не скрывает. Он честен со мной, как мы и договаривались. А вот я лживая тварь, которая его старается обыграть его на собственном поле. Оправдываю себя лишь тем, что все это необходимость для спасения его собственного дитя.

— Да. Поэтому, если с тобой все будет хорошо, мы завтра вернем его Еве.

— Со мной все будет хорошо, я чувствую это, — успокаиваю его.

— Я тоже надеюсь на это, — он нежно целует мои губы, — И знаешь что? Завтра мы улетим далеко-далеко, где я буду любить тебя без остановки. Где мы будем совершенно одни, и нас никто не потревожит.

Держу слезы при себе, не смею всхлипнуть, улыбаюсь ему и обнимаю за шею. Знаю что больше не окажусь с ним в его частном самолете, никогда больше не почувствую той эйфории в полете. И это никогда можно повторять долго, очень долго.