Браслет Тигрицы (СИ)

Оглядываюсь. Замечаю, что машина стоит в центре на вид обычного двора, но левее от нас расположен вход с огромной вывеской 44PRO

— Это студия? — удивляюсь я.

— Да, и меня там уже заждались, — он открывает дверь, — пойдем.

Ян.

— Дайте мне поговорить с Темным! — ору я.

Меня продолжают игнорировать. Я даже не знаю, где нахожусь.

Очнулся от ужасной боли в грудной клетке, мне кажется, что было сломано несколько ребер, но так как они уже заросли, я чувствую лишь боль.

Алина! Что же ты сделала? Зачем приняла другого? Почему позволила пометить себя?

Когда я увидел ее танцующую с Темным, мне выть хотелось от боли, потому что я сходу понял что она моя пара — как только почувствовал ее запах.

Я сразу учуял что-то постороннее в аромате, но старался не обращать на это внимание, списав на то, что она просто находилась с ним рядом.

Еле сдержал волка, когда он по хозяйски обхватил ее шею. На мою радость Темного отвлекли, и он свалил от моей Алины.

Отец сказал, что она определенно тигрица и Алина пришла сюда в качестве невесты Темного. Меня распирало от злости. Поэтому я ехал уже заряженный на то гребаное мероприятие, которое устроил мой папаша. Единственное что тешило мое сознание, это что при встрече, она наконец почувствует своего истинного партнера.

Когда я увидел ее реакцию на меня — ее дрожь, мне захотелось прикоснуться к ней, что я и сделал. Но я и представить себе не мог, что наткнусь на долбаную метку. Я представить не мог, что зверь разозлится на столько, что обернется на ее глазах.

Волк не планировал ее обидеть, он лишь хотел пометить ее — заклеймить собой.

Теперь я знаю свою учесть.

Меня убьют.

Я нарушил самое главное правило оборотней.

Я готов понести наказание. Но перед смертью, я имею право узнать правду.

— Я сказал, вызовите мне Темного! — продолжаю орать.

Глава 41

Тимур.

Швыряю собственное кресло, которое с грохотом валится на пол. Следом леит вся дребидень, которая лежалана столе. Я бы с удовольствием перевернул всю мебель в собственном кабинете, чтоб унять ту злость, которая не отпускает меня целый день.

Меня тяготит мое бессилие. Я ужасно хочу прижать Алину к себе, хочу ощутить ее запах, от которого стал зависим, словно от воздуха. Но я сейчас прекрасно понимаю, что ей нужно время прийти в себя. Жаль, что я этого не понял раньше.

Мой лев бесится на то, что я обидел ее. Со всей злости, он бьётся в моей груди, раздирая душу.

Все!

Хватит!

Темный, возьми мать твою себя в руки!

Соображай!

Останавливаю крушение кабинета и глубоко вдыхаю воздух. Надо успокоиться…

Остываю лишь на половину, понимая, что она сейчас в компании чужого мужчины. Утешаю себя тем, что она никогда не изменит — это физически не возможно. Ее тигрица, никогда не подпустит другого мужчину, познав истинную пару. Но меня блядь даже это не успокаивает, меня мучает неизвестность того, чем они заняты.

Я знаю, что они сейчас в студии, полагаю у него там запись. И сейчас вероятно Алина сидит и смотрит на этого мудака, который воспользовался ее подавленным состоянием и уволок за собой.

Она явно ему не безразлична, я это понял еще в Сочи, тем вечером. Он ее просто пожирал глазами, и это не дает мне покоя. В голове уже проносятся картинки, как он пялится на нее попевая свою сопливую песенку, а ее глазки блестят… и они блестят не от меня, а сука от него.

Меня снова разрывает ревность, они уже там находятся часа два.

Блядь, почему так долго?

Котов, дежурит у входа в студию, но не заходит в нее. Он знает, что Алина почувствует его, как только он переступит порог, а я запретил ему выдавать себя.

Мне нужно подкрепление.

— Нина! — зову ее, понимая, что она моя последняя надежда.

— Да, дядя? — раздается, словно звон колокольчиков.

Она сейчас со своей парой, вероятно, я ее отвлекаю, потому что как никто другой знаю, чем они сейчас занимаются.

— Как дела? — пытаюсь быть вежливым.

— Отлично, как Алина? Мы с Максом не можем до нее дозвониться.

Значит, она и на их звонки не отвечает. Блядь, как же сильно я ее обидел!

— Можешь попробовать снова? — умоляю ее.

Обычно я не прошу, я просто отдаю приказы. Но сейчас я не имею на это право, я подмочил свою репутацию и если Нина поймет это, то возможно она встанет на сторону Алины и откажется помогать мне.

— Что случилось? — тревожится она.

— Мы немного поссорились, и она уехала со своим другом, — объясняю я, но сам себе говорю «ни хрена себе, немножко!».

— С Марком? — удивляется Нина.

— Она тебе рассказывала о нем? — интересуюсь, хотя, что тут удивительного, они спелись друг с другом сходу.

— Да, он звонил ей вчера вечером, Алина должна была сегодня, с ним встреться.

Замечательно! А меня в известность забыла поставить. Говорю уже сам себе. Ладно…

— Я переживаю за нее, но не хочу пока беспокоить, узнай как она!

— Хорошо, — выдыхает она. — Я надеюсь, ты ее не сильно обелил…

Выдыхаю спокойно, потому что знаю, если Нина пообещала — она приложит все усилия, чтоб его выполнить.