Браслет

       Но милиционеру надоело слушать болтовню и он скомандовал:

       - А ну, мужики, навались! Дверь хлипкая, враз одолеем!

       "Хлипкая" дверь жалобно затрещала под напором "мужиков".

       Дело принимало совсем нежелательный оборот. Самое время ноги уносить. Слава Богу, с этим проблем пока нет.

       Я шагнул в свою "берлогу". Экран позади меня погас и шум сразу же прекратился. В мастерской царили тишина и уют.

       Я упал в кресло и задумался.

       Мысли мои расползались, как тараканы. Беда свалилась так неожиданно, что я никак не мог осознать, что же всё-таки произошло? Ко всем неприятностям добавилась теперь ещё и эта Савельевна убиенная!

       Да чёрт с ними, со всеми! Своих проблем - не разгрести!..

       Душа вновь налилась свинцовой тяжестью утраты.

       Что же делать? Что делать?..

       - Только не раскисать! - сказал я вслух.

       В самом деле, давай-ка припомним всё по порядку, как оно всё произошло...

       Припомнить мне не дали: раздался настойчивый звонок в дверь и, пока я шёл открывать, он ни на секунду не умолкал.

       "Господи! - мелькнула паническая мысль. - Кого ещё нелёгкая принесла?"

       Мне почему-то показалось, что это опять милиция. Но я тут же отбросил её. Надо быть семи пядей во лбу, чтобы так быстро вычислить моё местоположение. Или тоже - браслет на руке иметь.

      *****

       Но это оказалась вовсе не милиция. На пороге нарисовался сияющий Пашка. Одет он был непривычно: новенький, с иголочки, костюм сидел на нём, как влитой. В правой руке он держал мой дипломат, а левой со всей дури давил на кнопку звонка.

       - Здрассссьте вам! - ввалился он через порог и только потом спросил: - Можно?

       - Чё спрашиваешь? - вяло пожал я протянутую руку. - Конечно можно... Ты чего вырядился?

       - Дык праздничек жа на дворе! - радостно заорал он и ткнул мне в живот дипломатом. - На! В целости и сохранности!

       - Какой ещё праздничек? - удивлённо оглянулся я на висевший неподалёку календарь. Но сориентироваться не смог, так как даже не помнил, какой сегодня день.

       - Ты где летаешь? - в свою очередь удивился Пашка. - День седьмого ноября!.. - И он выдал своё определение праздника, которое я здесь приводить не берусь, ввиду его неблагозвучности.

       - А здесь чего? - тряхнул я дипломатом.

       - Должок! Я уж который раз к тебе с этими пластинками прихожу, а тебя как корова языком!

       - Да я это... В гостях был...

       - А! - заржал Пашка. - Шерше ля фам! - И тут же хитро подмигнул.

       Я было хотел возразить, да передумал и только рукой махнул:

       - Проходи...

       И пошёл в комнату.

       - Ты чавой-то не в себе? - сочувственно заглянул он мне в лицо, когда мы расселись в мастерской. - Неужто - от ворот поворот?

       - Да не... - вяло отмахнулся я и рассеянно посмотрел в окно. - Тут другое... - И, чтобы сменить тему, спросил: - Ну и как музычка?

       - Спра-а-ахиваешь! - расцвёл он. - Я уж и передрать успел!

       - Зачем? - равнодушно промямлил я. - Забирай...

       - Не по-онял! - вытянулась Пашкина физиономия.

       - А тут и понимать неча. - Я подвинул ногой к нему дипломат. - Дарю!

       Пашка даже привстал с кресла. Потом сел.

       - Ты чёт' совсем плохой стал... Шутить изволите?

       - Я серьёзно...

       - Угу... - буркнул он, видимо, не поверив, и жалобно попросил: - Ты бы хучь поинтересовался, откуда у меня такой прикид?

       - Чего?

       - Ну это... Как это по-рюськи? - мгновенно придурился он. - А! Костюмчик!

       - Ну и откуда?

       - Щас расскажу - упадёшь!

       Но я падать не собирался, прекрасно зная, о чём сейчас пойдёт речь.

       - Чё лыбишься? Ты слушай! - опять накатила на него дурашливая волна. - Пошёл же я от тебя тогда с пластинками до хаты. Ага! Прихожу, а баба моя - в полуобморочном состоянии. "Пашка! - кричит. - Ты что, в тюрьму захотел?! Ты о нас хоть подумал, сволота ты такая-растакая?!" И всё в таком духе. Смотрю, как баран, ни фига понять не могу: "Какая тюрьма? Чего плетёшь?" "А ну-ка, - говорит она и берёт меня, как шелудивого котёнка, за шкирку, - иди сюда!" Ведёт меня на кухню и открывает ящик, где у нас обычно ложки лежат. Я как глянул, а там вместо ложек... ни за что не угадаешь!

       - Тапочки?

       - Какие тапочки?! Деньги!!! - торжествующим голосом изрёк Пашка и победно воззрился на меня.

       - Ну и что здесь такого? - продолжал я валять Ваньку. - Пацанёнок, небось, и положил.

       - Да какой там, к чертям, пацанёнок?! - возопил Пашка, досадуя на мою "непонятливость". - Ты хоть знаешь, сколько там было?!

       - Ну и сколько? - усмехнулся я.

       - Миллион!!! Ты представляешь?! Миллион!!! Новенькими пачками!!! Ещё и муха не сидела!!!

       Я скромно улыбнулся:

       - Ну и что?

       - Как это "что"? - опешил он. - Не догоняешь? Этот миллион лежал у нас в столе!!!

       - Я понимаю.

       Он вдруг обмяк и как-то странно посмотрел на меня. Изучающе.

       - Чего смотришь? - улыбнулся я. - Первый раз видишь?

       - Да вот думаю... То ли я совсем дурак...

       - Не мучайся, - успокоил я его. - Этот лимон подложил тебе я.

       Пашка жалобно вздохнул и взгляд его стал заискивающим:

       - Не, Володь, я ж серьёзно...

       - И я серьёзно.

       Физиономия его скривилась, будто он съел таракана.