Брат

   Вагон ожил к часам девяти: ароматом чайной заварки, хождением пассажиров и густым говором, чуть ли не заглушавшим стук колес. Шум вагона утомлял, как и скучный степной пейзаж с пробегающими столбами да снегозащитными заборами, нагоняя тоску.

  –Чай! Чай… Кому чай?! – верещала молоденькая проводница.

  – Божечка! Глаз продрать не успели, ужо чаёвничать сзывают. До чего сервис вырос! Никак, деньги порядок навели, – причитала женщина шурша сумкой, из которой высвободился дух ванильных булок.

  – Сажвайтесь, сынки, чай спивать будимо, – не унималась она.

   Мужчина, лежавший напротив Фёдора, закряхтел и опустил босые ноги.

  – И правильно, пора вставатимо! – обратилась к нему компанейская соседка.

   Под полкой Фёдора безмолвно завозились.

  – Кому чая? – справилась вновь проводница.

  – Чё зря маешься? На всех няси! – распорядилась всё та же говорунья.

  – За всех не решайте, – буркнул Фёдор и уткнулся лбом в стену.

  – Мне пару штук, – сказал владелец телефона, собирая постель. – А не подскажете… в Курске когда будем?

  – В семь вечера. Чая вам, значит, два?

  – Если нетрудно, – улыбнулся парень, и проводница смутилась.

  – Приглянулся, хлопец, ты ей, – оценила ситуацию попутчица, как только девушка скрылась.

   «Ох, нудные всё-таки старики, лезут и лезут», – продолжал нервничать Фёдор, почему и сам не знал.

  – Ты, никак, сынка, не выспался? – спросила его неугомонная попутчица.

  – Что вам от всех надо? Пристаёте с раннего утра, – пробурчал он, спускаясь с полки.

   Поправляя постель, Федя столкнулся лицом к лицу с парнем с нижнего места. Их взгляды на мгновение задержались друг на друге. Женщина, не скрывая любопытства, оглядела их с ног до головы.

  – Анатолий, – представился парень.

  – Фёдор, – ответил другой.

  – Так вы… не братья? Боожечки! Схожи-то как! Один в один… Гляньте на них, люди… – взволновалась говорунья.

   –Ну… вроде да, – прогудел мужик сверху и добавил, что его звать Николаем.

  – Вы у зеркало, у зеркало гляньте: лицом точь-у-точь, – не успокаивалась женщина.

   Толик вновь взглянул на Федю. Тот ответил глазами его цвета.

  – Надо ж, как в сказке… один добрый, другой… – женщина прикрыла ладонью рот, понимая, чуть не сболтнула лишнего.

   Федя обошёл Анатолия и направился вдоль стены коридора, продолжая чувствовать спиной пытливые взгляды спутников.

  – Не у духе сынку, – предположила женщина.

  – Ты бы, мать, к нему не цеплялась, видишь… звереныш сущий, – вмешался в разговор Николай.

  – Это вы зря, мало у кого что бывает. Болен, или хуже… горе какое, – не согласился с ними Анатолий, – я вот братьев разыскиваю, возраста одного с ним. То, что мы схожи, вы верно заметили. Да… ладно… разве может всё легко сложиться! И в деле заминка имеется… – вырвалось у него неожиданное признание.

  – Почему нет! Вот случай приключился… – оживилась женщина и поведала историю близкой знакомой, которая якобы нашла сестру в автобусе за пустым разговором.

   Когда Федя вернулся, завтрак у соседей кипел полным ходом.

  – Сидай с нами, – предложила женщина.

   Фёдор молча залез на свою полку. Женщина сокрушённо покачала головой, продолжая рассказ, а потом спросила:

  – Как же случилось, что ты их ищимо?

  –Теперь не разберёшься… Жизнь своё крутит: госпожа редко кого щадит. Я маме обещал. Минуточка выдалась свободная – и в путь.

  – Сам чем промышляешь? – поинтересовался Николай под сострадательные вздохи соседки.

  – Газетчик, если так можно выразиться.

  –Ууу… большой человек, грамотный… я ж пахарь с Кубани! Всю жизнь на тракторе, оглох от окаянного. Живёшь где?

  – В северной столице.

  – Ууу… холодно, верно? – поёжился Николай.

  – Привык, с детства там…

  – Ну-ну…

  – Булками, булками угощайтесь, то за разговорами о еде запамятовали. У меня деверя брат двоюродный у Норильске с семьей проживаемо. Кстати, кличьте меня Клавой.

  – Очень приятно, – произнесли почти в один голос Коля с Толей.

   Федя лежал карябая ногтем обшивку стены, желая отстраниться от бесконечного разговора попутчиков. А уши будто разворачивались сами. Особенно раздражал голос Анатолия. Хорошо, что иногда наплывали мысли о предстоящих поисках, волнуя кровь. И та собиралась в области солнечного сплетения, вызывая жжение, отгоняя навязчивое чувство голода.

   Вскоре однообразные ощущения окончательно взбесили. Фёдор отправлялся несколько раз курить. В тамбуре высовывал голову в окно. Угар тепловоза заставлял вернуться в реальность вагона, проводя таким способом бесцельно время, пока проводница не объявила о сдаче постели.

   Волнение усилилось, когда Анатолий спросил, не подскажет ли он, где в городе терпимая гостиница, приняв Федю за жителя Курска. Он ответил, что сам случайный гость города. Клава вновь заострила внимание на их сходстве. Николай пожелал Толику успехов. Анатолий любезно распрощался со спутниками. Пасмурное лицо Фёдора по-прежнему выражало отстранённость.

                        *       *      *

   Вокзальная площадь встретила молодых людей многолюдностью. Здесь каждый спешил куда-то. Соседи по купе устремились искать пристанище: Фёдор уже удалился на приличное расстояние от состава, когда обернулся и увидел, что Анатолий смотрит ему вслед.