Брат

10

Где б ни был я, когда гляжу на встречных,
Они похожи чем-то на меня.
Картины их воспоминаний вечных,
Как жаркий отблеск Вечного огня.

Я обнимаю всю родню большую
И снова слышу, трепетом объят:
«Остановись, прохожий, здесь лежу я,
Защитник правды, твой безвестный брат».

Я подхожу к солдатским погребеньям.
Мне камни постаментов говорят:
«Остановись хотя бы на мгновенье,
Здесь опочил твой незнакомый брат».

Везде, где есть печальные холмы,
На мой вопрос мне отвечают свято.
— Куда идете?
— На могилу брата.
— Откуда?
— Брата навестили мы.

…Но есть среди живых, сказать по чести,
И те, кто не достоин быть живым, —
Убийцы, скрывшиеся от возмездья,
Жестокие — опять неймется им.

Они бесстыдно жаждут оправданья,
Наглеют, мир сегодняшний кляня,
Вынашивая подлое желанье —
Лишить народы Вечного огня.

Но это очищающее пламя
Не погасить им силой никакой.
Ни снежными ветрами, ни дождями,
Ни бомбами, ни злобою людской.

Ведь если факел памяти погаснет,
Померкнет жизнь без этого огня.
Окажется, что жертвы все напрасны,
И ни тебя не будет, ни меня.

Все обернется гибелью, разором,
Цветенье мира превратится в хлам.
Лавина смерти по земным просторам
Прокатится, по рекам и полям.

Так говорит моя живая совесть,
Так утверждает мертвая зола,
Так говорю я, завершая повесть,
Что в сорок третьем начата была.

11

…Из ближних странствий, из далеких странствий
Вернувшись в милый сердцу Дагестан,
С незыблемым сыновним постоянством
Спешу к священным для меня местам.

Сперва являюсь к матери с поклоном,
С рассказом — для меня она жива, —
И в шуме ветра, в шелесте зеленом
Я различаю тихие слова:

«Спасибо, сын. Тебе отвечу кратко.
Одна из наших дедовских примет
Гласит, коль нет на кладбище порядка,
Порядка и в самом ауле нет».

Я слышу наставления Гамзата,
Им вторит эхо снеговых высот:
«Пускай тропа к надгробию Солдата
Нигде и никогда не зарастет.

Расул, запомни, если будут люди
Беречь могилы павших сыновей,
Кровопролитья никогда не будет
И мир пребудет на планете всей».

…Вовек не зарубцуется такое:
Военный август, пыль седых дорог,
И лазарет, лишивший нас покоя,
И за деревней серый бугорок.

Граненый обелиск, цадинский камень,
И памяти неутомимый зов,
И над могилой негасимый пламень,
И скорбный перезвон колоколов.

Смешав степную почву с нашей горской
И горсть земли с могилы брата взяв,
В аул Цада вступаю с этой горсткой,
В обитель песен, облаков и трав.