БРАТ БУРИ. Сага Медвежьей реки

Ты прав насчет жизни, судьбы и всего прочего. Как ты сказал, мы можем сами выбрать путь, по которому пойдем, но все равно будем похожи на человека, который выбрал дорогу, чтобы та привела его к виселице.

«Скрижали» наконец-то вернул мне мои стихотворения. Скатто очень удивил меня. Я ожидал праведного гнева, чуть ли не анафемы, уничтожающей критики и язвительных замечаний о том, что в моих душевных излияниях напрочь отсутствуют какие-либо достоинства, но он написал вот что: «Твои стихотворения великолепны во многих отношениях, но им не хватает ритма». Как тебе это? И он прислал мне красочную брошюру, озаглавленную «Ритмические и обычные ударения», с объяснениями для начинающих. Ха-ха-ха! Ну и жалкий же он тип! Но кое-что я все-таки из этого извлек — меня достаточно критиковали и раньше, но никто и никогда не. говорил мне, будто бы моим стихам не хватает ритма. Ах, я знаю причину этого —даже две: ритмическое построение некоторых стихов показалось этому типу слишком сложным и запутанным, ведь ему, кажется, медведь на ухо наступил. А остальные оказались просто ему не по зубам, но у него, разумеется, не хватило духу признаться в этом. Все равно он не смог бы опубликовать их, потому что они не согласуются с тематикой журнала. Это было бы, как если бы волка пустили в стадо овец. Почти все старые девы, любительницы изящных искусств — ха-ха! — расцветающие сладкоголосые певички и сентиментальные рифмоплеты, размазывающие слезы с сахаром по страницам своих юношеских опусов, подскочили бы от ужаса, натолкнувшись на тех змей, что свернулись в кольца между страницами моих книг. Я не собираюсь наделять свои произведения каким-то особенным могуществом — наоборот, они очень сдержанные и спокойные. Но ты ведь знаешь, до чего чувствительно большинство людей. Он попросил меня прислать ему еще несколько стихотворений, в которых есть ритм! Ха-ха-ха! Но я уже вырос из подобных вещей. Единственное, о чем я жалею, — о деньгах, которые потратил на эту подписку. Такой журнал хорош для дилетантов — даже чертовски хорош, в определенной степени, но работая в нем вряд ли удастся достигнуть особых высот. Но он вполне сойдет для начинающих, которые ни разу еще не видели свои произведения напечатанными, или для дилетантов, которые никогда не смогут написать что-либо стоящее. Но он плох вот в чем — как, впрочем, и большинство этих журналов, — он с большой долей вероятности может сузить кругозор юного рифмоплета, но, черт возьми, если начинающий поэт позволяет лепить из себя черт знает что, значит, он никудышный человек. Я хочу сохранить письмо Скатто, меня оно очень повеселило.

Я получил первую из многочисленных отклоненных рукописей. Похоже, что мне так и не удастся ничего продать. Получил письмо от «Дома фэнтези». Я написал о «Железном человеке». В редакции мне сказали, что рассказ никто не видел, но они попытаются найти его. Я сказал, что перепишу его еще раз и отправлю, если им так и не удастся его найти. Надеюсь, что его все же найдут, и примут. Не понимаю, как письмо с четко указанным на нем адресом могло затеряться на почте. Мне также сказали — в ответ на мое замечание, что я работаю над продолжением истории о Стиве Костигане — «мы очень рады услышать, что Стив Костиган намерен снова появиться на страницах «Борцовских рассказов». Мы здесь все за него». А следующие семнадцать рассказов мне вернут. Я не собираюсь обрушивать на головы редакторов проклятья, как когда-то. Я пишу хороший рассказ, они приходят от него в восторг, а в следующий раз я настолько отклоняюсь от принятых стандартов — неважно, в чем именно,— что они разочаровываются во мне и забывают про меня совсем. Ну что же…

В любом случае приезжай сюда 18-го или в любое другое время. И отвечай поскорее.

Фир Дан

* * *

Хэролду Прису,

февраль 1930 года

Ты ведь сейчас в Канзасе, верно? Представляю, что ты чувствуешь. Я никогда не был в Канзасе и не хочу там оказаться. По мне, это самая мерзкая из всех задворок преисподней. Но такова жизнь.