Брат герцога

— Чего испугалась? — заговорил он деловито и торопливо. — Видишь, рожу вымазал — значит, за делом иду. Слушай, Груня, теперь для меня такой артикул начался — одно слово: что либо совсем пропаду, либо уж так хорошо будет, что ни в жизнь не мерещилось! Теперь я из полка убежал, и ищут меня по всему городу.

Кузьма Данилов вполне искренне воображал, что действительно теперь все начальство только и занято его побегом и тем, чтобы напасть на его след.

— Так как же ты? Где ж ты? Чего ж ты сюда не показывался? — забеспокоилась Груня, окончательно привыкнув к новому его виду и забыв уже его сажу и грязь.

— Я теперь все у него ж, у князя Ордынского… Слушай, Груня! Много раз я сюда прыгал лясы точить, в первый раз теперь за делом прихожу. Можешь ты мне одно дело справить?

Груня наморщила лоб, задумалась, видимо, всей душой желая не только исполнить все, что от нее потребуют, но даже догадаться, что нужно ей делать.

Кузьма внимательно поглядел на нее и остался, кажется, доволен ею.

— Прежде всего, — растягивая слоги, заговорил он, тоже хмурясь и глядя прямо в глаза Груне, — нужно мне знать, в каком будет олуньевская барышня, что с моим князем венчалась, в каком она будет…

— Домине? — подсказала Груня.

— Ну вот, домине, что ли…

Груня улыбнулась. Ей приятно было знать то, о чем получить сведение было так необходимо ее Кузьме.

— Будет она в розовом, — сказала она.

— Наверное?

— Наверное. Я сама собственноручно блонды пришивала.

— Та-а-к! — протянул опять Данилов. — Ну а есть ли средства достать для этого самого машкерада такой же наряд на мужчину?

— Зачем на мужчину? — переспросила Груня, точно сам Кузьма хотел надевать это домино.

— Ты толком говори, — остановил он ее, — есть ли средства для князя такой наряд достать?

Груня поняла, в чем дело. Она задумалась, глядя в сторону, мимо плеча Кузьмы, потом серьезно посмотрела на него, и вдруг глаза ее весело блеснули.

— Есть! — сказала она громко так, что Кузьма схватил ее за руку. — Слушай, есть! Для Бирона, что у вас в полку старшим, тоже розовое делали. Наталья Дмитриевна как узнала через олуньевскую Дашу, что ему розовое шьют, сейчас велела себе оранжевое делать. На другой день и от него приказ пришел, чтобы и ему оранжевое… Узнал, значит… Я об этом Даше сказала… И потом Даша прибегала ко мне, чтобы так оборудовать, чтобы розовую домину Наталье Дмитриевне тайком послать — в нем она и поедет, — а оранжевое так только, для вида оканчивать… Ну так вот, если Бирон своего розового не потребует, тогда на один вечер можно его взять будет…

— Слушай, Груня, — подхватил Кузьма, — если только ты мне это дело оборудуешь — во как благодарен буду! — И он широко раскинул свои крепкие мускулистые руки.

Груня вскинула ему свои на плечи.

— Аль сажи не боишься? — слегка отстранился он с улыбкой, открывшей сверкнувшие белизной крепкие его зубы.

— У-у, чумазый! — проговорила Груня и прижалась губами к его вымазанной сажей щеке.

XXV. МАШКЕРАД

Густав Бирон был уверен, что сведения, полученные им при помощи подкупленной мастерицы госпожи Шантильи о том, что молодая княгиня Ордынская будет в оранжевом домино, безусловно верные, и потому явился на маскарад к Нарышкину в домино тоже оранжевого цвета.

Он вошел по устланной ковром и уставленной растениями и цветами лестнице в большой, освещенный множеством свечей зал нарышкинского дома и привычным взглядом обвел из-под своей маски собравшуюся тут толпу.

Все, что было знати в Петербурге, составляло эту толпу, пеструю, блестящую, медленно и робко еще двигавшуюся в ожидании танцев. Только старики вельможи были в своих мундирах с вышитыми серебряными нитками звездами; все остальные были замаскированы. Однако Густав сейчас же узнал некоторых из них по росту и по походке, но тотчас же забыл о них, весь поглощенный одним: увидеть поскорее оранжевое домино, под которым должна была скрываться Ордынская.

Сначала он искал ее, внимательно оглядывая зал, стоя у двери. Но ничего похожего на Наташу в оранжевом домино не было. Издали он видел старуху Олуньеву, в простой бальной робе стоявшую недалеко от приготовленного для государыни места. Значит, и ее племянница была тут. И снова еще внимательнее стал оглядываться Густав.

Вдруг ему показалось, что там, недалеко от дверей гостиной, мелькнул оранжевый цвет. Он приподнялся на цыпочки и вытянул, как мог, шею в ту сторону. Хорошенькое, миловидное оранжевое домино быстро, едва касаясь пола, ловко скользило в толпе, видимо пробираясь куда-то.

Густав, забыв все окружающее и не замечая, что без всякой церемонии толкает встречных направо и налево, направился в ту же сторону. Он видел, как оранжевое домино добралось до широкого полукруга, оставленного толпою свободным у места государыни, и, подойдя к старухе Олуньевой, остановилось, сказав ей что-то на ухо. Старуха Олуньева улыбнулась и пожала плечами. И вдруг обе они взглянули в сторону Густава, высокая фигура которого сразу выделялась в толпе.