Брат моего мужа

Тихо заскула от жалящих внутреннюю часть бедра поцелуев, я не сразу сообразила, что удерживаемое мужем запястье покалывает щетиной и тут же щекотит мягким прикосновением влажного языка.

Я распахнула глаза, поднимая их на Геру, и ахнула, отметив, что ранее перепутала возбуждение с бешенством. Нет, мой муж не был взбешен, он был очень заведен происходящим в столовой. Настолько, что не удержался от маленького участия в представлении брата.

Черт, а ведь он никогда не скрывал, что хотел бы поучаствовать в оргии, другое дело, не представлял с кем мог бы делить меня, а тут, вынужденно, терпел мой адюльтер с братом и в конце концов смирился. Теперь он не просто может наблюдать, но и присоединиться… Если я помогу. Без ущерба для гордости.

Я даже улыбнулась своим распутным мыслям. Хотя… Лучше уж на чистоту – я никогда не была слишком скромной и особенно чистой. А обстоятельства сложились так, что я хочу этих двух мужчин. Так почему нет?

Осторожно погладила кончиками пальцев по щеке мужа и потянула его к себе. Гера только на долю секунды застыл, а потом наклонился и впился в мои губы собственническим голодным поцелуем. И тут я выгнулась, застонав ему в рот, от другого наглого поцелуя намного ниже, но тоже в губы. Давид так точно подгадал момент, чтобы всосать клитор, а потом запустить язык между складок!

И вот я верчусь и извиваюсь на кончиках двух языков, горячих, скользких, влажных. Чувствую, как руки накрывают напряженную грудь, грубые пальцы сжимают слишком чувствительные соски, но не понимаю, кто из них двоих делает это со мной.

Я задыхаюсь, принимая в себя Давида, и почти плачу, отпуская отстраняющегося Геру, но уже в следующий момент ослепшими от нахлынувших эмоций глазами, вижу, как муж освобождается от мешающейся одежды и снова приближается ко мне.

И да, я знаю, что мне нужно делать. Я знаю, как он любит, чтобы я делала.

Напрягаясь, приподнимаясь, я губами ловлю подрагивающую головку, не дотрагиваясь до члена руками. Давид только сильнее впивается в мои бедра и возвращает на место, насаживаясь до упора и рыча. А член мужа выскальзывает изо рта, и я смеюсь, снова пытаясь поймать его губами.

Во всей этой вакханалии много стука, тяжелых хрипов, учащенного дыхания и рваных грязных словечек. Но это моя любимая музыка, под которую я становлюсь восковой куклой, послушной в руках моих мужчин.

Давид рычит, выходит из меня и отдергивает от Геры. Я хнычу – ну что опять? Ведь было всё так волшебно! Но вот он переворачивает меня, кладет грудью на холодный стол и резко входит, начинает вбиваться, удерживая за бедра, чтобы я не скользила от него к Гере.

Муж подходит ближе, упирается бедрами в край столешницы и тычется налившейся плотной головкой мне в губы.

Да, любимый, мой сладкий… Да… Я так хочу тебя!

И я беру его глубоко, выдавливая из него протяжный стон и тут же кричу в ответ, чувствуя палец Давида в той дырке, которую он так любит, и которую так ненавижу с его пальцами внутри.

Но уже в следующую секунду оба брата синхронно долбятся в меня, что все мысли из головы ускользают, и я проваливаюсь в сумасшедшие ощущения, которые думала невозможно повторить. А оказывается еще как можно!

Я задыхалась от напора Геры, но по увеличившемуся размеру знала, что он сейчас кончит. Меня саму закручивал приближающийся оргазм, и я все сильнее и сильнее стискивала член Давида влагалищем. По доносившимся сзади стонам, чувствовала, что и второй на грани.

Вдруг Гера обхватил мне голову обеими руками, стиснул и коротко вошел до упора, с рыком выстреливая в гортань солоноватую, вязкую жидкость, и в ту же секунду меня пронзил Давид, с матом впечатываясь и еще глубже насаживая на член Геры.

И тут меня накрыло. Я не могла кричать, не могла двигаться, насаженная с двух сторон на их стволы, все еще изливающихся в меня. Тройной оргазм? Это реально нереально! Можно ли такое вообще повторить?

Оказалось, что можно. И не один раз.

В столовой мы несколько минут приходили в себя, потом Давид взвалил меня на плечо и парни не сговариваясь понеслись наверх.

Сначала это произошло в душе. Двойное проникновение. Они держали меня в сильных руках и насаживали на обе дырки. Я кричала, не сдерживая эмоций. Очень положительных эмоций, ведь лубрикант то я давно приобрела и на всякий случай рассовала во все комнаты заначку. Мало ли где такое могло произойти? Если вообще произошло бы.

От невозможной истомы я то ложилась на грудь Геры, то откидывалась на грудь Давида, берущего меня сзади, и дрожала от немного странных ослабляющих ощущений, но черт, на силе оргазма это ничуть не сказалось.

Когда мы оказались на широкой кровати в спальне Давида, мне позволили минут на пятнадцать провалиться в полудрему, пока сами суетились. Давид бегал в подвал за марочным вином, Гера принес с кухни фрукты и сливки, а я лежала на безупречно заправленном шелковом покрывале абсолютно голая и беспомощная. Не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Да и не хотела.