Брат моего жениха

Лицемерка и лгунья.

– Алло, Илана? – суетливо окликает в трубке мужчина, – ты куда-то пропала. Лан.

– Здесь я, Слав, – вздыхаю, запуская пальчики в волосы, – Слав, я тебе позже наберу, хорошо? Мы сейчас собрались прогуляться с…

– Дочуркой?

– Угу, с дочуркой.

– Ну, тогда хорошего вечера. Лясе привет и обними ее за меня. Скажи, что дома ждет подарок, – бодрым и довольным голосом говорит жених, опуская меня в моих же глазах еще ниже.

– Скажу, Слав. Обязательно скажу. Пока, – и, не дожидаясь ответа, сбрасываю вызов, отшвыриваю мобильный на кровать,  прикрывая лицо ладошками. Скатываюсь в банальную истерику: всхлипываю и молча глотаю слезы, пока не ощущаю на своих плечах мужские руки, которые сжимают и притягивают к себе.

– Пусти меня, Рысев! – дергаюсь, пытаясь скинуть с себя его руки и отскочить. – Это все из-за тебя! – рычу сквозь стиснутые зубы, брыкаясь, но Леша только сильнее перехватывает запястья и прижимает к себе, утыкаясь губами мне в макушку. – Ненавижу! Ты опять, опять все испортил!

– Только ли я, Илана? – слышу сказанное едва слышно. И хочется кричать, материться, бить посуду и творить хаос, но он прав. Этот змей-искуситель чертовски прав! Он не тащил меня в Штаты насильно. И в постель свою насильно не укладывал. Я могла сказать “стоп”. Я могла остановить нас двоих, но… не сделала этого. Леша прав, и от этого обидней в десятки раз.

Глава 31. Лана

Больше к теме моих отношений со Славой мы не возвращались. Ни словом, ни взглядом Рысев не позволял себе осуждать меня. Но мне и не нужно было его осуждение, я и так прекрасно корила себе и без его помощи.

Улыбалась, делала вид, что ничего не происходит, а саму внутри крутило, штормило и разрывало на части противоречие. Но, как обычно, лицо держать –  один из моих самых продвинутых навыков.

За три дня Леша успел показать мне если не весь Нью-Йорк, то большую его часть с излюбленными туристическими местами. Я уже сбилась со счета, сколько было сделано фотографий и выпито кофе. Сколько мы посетили кафе и обошли улиц.

Жизнь в центре Нью-Йорка и правда кипит. Люди торопливо пересекают улицы, бегут через светофоры, гудят машины и носятся мимо такси. Кто-то приезжает, кто-то уезжает, кто-то выходит, кто-то заходит. Бешеное движение “большого яблока” захватывает эти дни в свой круговорот, и вечерами в загородный дом Рысева мы оба возвращаемся практически без сил.

Я была бы лгуньей, если бы сказала, что мне это не нравится. Нет. Нравится. Я даже кайфую. Мне нравится местный колорит, жизнь, быт, словно ты попал в  какое-то пресловутое кино. Словно все это не реально, и вот-вот режиссер крикнет: стоп! – и “съемки” закончатся. И как бы страшно ни было это признавать… но во многом это заслуга Леши, который за эти дни открывается для меня снова. По-новому. И с каждым разом, наблюдая за ним в кафе или дома, видя его улыбку, от которой щемит в груди, слыша его голос, который до сих пор чудесным образом действует на мою внутреннюю паникершу, успокаивая, – видя все это, я глубоко внутри начинаю сожалеть, что Ляся не знает, кто ее папа. Отец – настоящий и сильный мужчина – должен быть в жизни ребенка. А Рысев был всегда истинным, как говорят, мужиком. Мне приходится это признать, хотя бы перед самой собой. Он такой. Даже несмотря на тот неприятный эпизод с изменой. И сейчас я начинаю жалеть, что тогда у нас все закончилось моим побегом. Я могла бы хотя бы попытаться выстроить между нами нормальные дружеские отношения ради дочери. Сказать ему об Алексии, но…

А хотя кого я обманываю! Я все еще слишком много чувств испытываю по отношению к Рысеву и “дружить” с ним я бы точно не смогла.

В воскресенье утром просыпаюсь от настойчивого звонка мобильного, и только нащупав под подушкой телефон и не глядя, нажала “ответить”, как услышала:

– Пливет, муль! – звонкий голосок дочурки. – Я соскусилась, муль! – говорит в трубку Алексия, а  меня совесть грызет, что я вынуждена врать и ей.

– Привет, зайчик, – неосознанно называю ее так, как прозвал Рысев на даче у родителей Славки, – я тоже очень-очень по тебе соскучилась! – сажусь на кровати, подтягивая к себе коленки. – Как у вас дела?

– Колосо. Мы сегодня с дедом ходили в аквапалк.

– Правда? – улыбаюсь, представляя, какая довольная моська сейчас у моей малышки. – Тебе понравилось?

У них в Крыму уже вечер, когда у меня здесь время едва подползло к десяти утра.

– Да-а-а, мамулька, а ты плиедешь, и мы сходим с тобой в аквапалк? Я покасу тебе басую голку, с котолой я сама скатилась, плеставляешь? – лопочет мое чудо, а я до боли в сердце понимаю, как ужасно по ней соскучилась. Как хочу прижать к себе своего миниатюрного анеглочка с темными глазами и зацеловать до визгливого хохота. Домой хочу. К Лясе хочу.

– Сходим. Обязательно. А потом полетим домой.

– К моим любимым иглускам, да? А Лысь мне зайцика не пливез еще, муль?

Зайчик. Рысев обещал. Точно.