Брат мой Каин

Кучер оказался прав: меньше чем через пять минут они подъехали к тифозной больнице. Медсестра прошла в дом, чтобы вывести Энид, у которой теперь так сильно кружилась голова, что она едва не теряла сознание и потому не могла идти самостоятельно. Эстер и Калландре пришлось поддерживать ее с двух сторон, и мисс Лэттерли про себя благодарила Бога за то, уличный фонарь находился за углом и кучер мог различить лишь три пошатывающиеся женские фигуры, не замечая, насколько призрачной казалась та, которая находилась посредине, с посеревшим лицом и полузакрытыми глазами. Пот покрывал ее кожу настолько густо, что его нельзя было выдать за капли мелкого дождя, моросившего в этот вечер.

Возница хмуро посмотрел на них и озадаченно хмыкнул. Ему и раньше приходилось видеть людей из высшего сословия в сильном подпитии, но пьяные женщины всегда вызывали у него недоумение. Он осуждал их больше, чем мужчин, и оправдания, к которым обычно прибегали в подобных случаях, казались ему неуместными. Впрочем, эта дама жертвовала деньги для больных, так что кебмен решил воздержаться от замечаний, по крайней мере сейчас.

– Тпру! – приказал он лошади, натянув вожжи, когда та, испугавшись, вскинула голову и шарахнулась в сторону. – Старая кляча! – выругался кучер, дернув за вожжи еще сильнее, после чего снова обернулся к седокам: – Садитесь. Я отвезу вас домой.

Поездка превратилась в настоящий кошмар. Когда они добрались, наконец, до дома лорда Рэйвенсбрука, Энид бросало из жара в озноб, и она, похоже, не могла сдержать сотрясавшую ее тело неистовую дрожь, находясь где-то на грани забытья.

Не успел кеб остановиться, как Эстер распахнула дверцу и, едва не вывалившись на мостовую, крикнула извозчику, чтобы тот подождал, пока она вернется. Бегом поднявшись по лестнице, девушка изо всех сил дернула за шнурок звонка, а потом потянула его еще дважды, несмотря на то что услышала, как зазвенел колокольчик в прихожей.

В дверях появился ливрейный лакей, всем своим видом выражавший едва сдерживаемое негодование. Увидев перед собой плохо одетую молодую женщину с побледневшим лицом и обезумевшим взглядом, да еще без шляпы, он возмутился еще больше. Его рост, как и положено человеку такой профессии, достигал добрых шести футов, его ногам многие могли позавидовать, а очертания его рта наводили на мысль о немалом высокомерии.

– Леди Рэйвенсбрук очень плохо, она вон в том кебе! – коротко объяснила медсестра. – Пожалуйста, помогите мне перенести ее в дом и пошлите за служанкой или за кем-нибудь еще, кто может о ней позаботиться.

– Могу ли я узнать, кто вы такая? – Слуга казался потрясенным, однако не настолько, чтобы отступить под напором этой неизвестной особы.

– Эстер Лэттерли, – бросила девушка в ответ. – Я медсестра. Леди Рэйвенсбрук серьезно больна. Прошу вас, поторопитесь, не стойте, как столб!

Лакей знал, куда отправилась его хозяйка и с какой целью. Он колебался, готовый вступить в пререкания.

– У вас что, плохо со слухом? – спросила Эстер, повысив голос. – Идите и помогите вашей хозяйке, она вот-вот потеряет сознание, вывалится и разобьется!

– Хорошо, мадам. – Слуга как будто ожил и прошагал мимо мисс Лэттерли вниз по лестнице, а потом по мокрой мостовой, блестевшей при свете фонаря, направляясь к кебу, в то время как сидевший на козлах кучер нервно перебирал вожжи, глядя на подъезд особняка, словно на открытую могилу.

Распахнув дверцу повозки с видом человека, собравшегося пришпорить коня перед боем, лакей просунул внутрь голову и плечи, чтобы взять на руки Энид, которая теперь завалилась набок, почти потеряв сознание. Слуга поднял хозяйку, что было непросто сделать даже такому сильному мужчине, и сразу же вытащил ее из экипажа и понес к дверям, медленно ступая по ведущей в дом дорожке.

Эстер спустилась на одну ступеньку и принялась искать в ридикюле деньги, чтобы расплатиться с кучером, но тот, привстав на козлах, взмахнул длинным хлыстом над самыми ушами лошади, и, прежде чем девушка успела сделать еще шаг, экипаж покатился прочь от тротуара, быстро набирая скорость.

Медицинская сестра не слишком удивилась этой картине. Извозчик запомнил место, где он взял седоков. А увидев, куда он привез Энид, которую вынес из кеба лакей в ливрее, сразу сообразил, в чем дело, и не захотел, чтобы другая пассажирка приближалась к нему, побоявшись брать деньги из ее рук.

Вздохнув, мисс Лэттерли направилась следом за лакеем и вошла в дом, закрыв за собой дверь.

Она увидела слугу стоящим посреди холла в беспомощной позе. Лежащая у него на руках леди Рейвенсбрук казалась безжизненной тряпичной куклой.

Эстер принялась искать взглядом шнурок для вызова слуг.

– Где у вас звонок? – резко спросила она.

Лакей кивком указал на затейливо сплетенный шнурок. Никто из прислуги не явился в холл, поскольку все знали, что открывать дверь входило в обязанности этого человека. Сделав несколько быстрых шагов, девушка рванула шнурок сильнее, чем хотелось ей самой.