Брат мой, враг мой

Вики одевалась с необычайной тщательностью и даже не пыталась объяснить себе почему; она выбрала лифчик и белье, придирчиво пересмотрев каждую вещь. Казалось, она готовилась предстать перед чьими-то глазами, гораздо более требовательными, чем её собственные; ею руководили какие-то смутные побуждения – нечто среднее между самолюбием и чувством ответственности. Что это, собственно, было такое – она не знала и продолжала одеваться с той же тщательностью, ибо ей было несвойственно разбираться в своих чувствах в тот момент, когда они у неё возникали. Вики всегда поступала так, как подсказывал ей инстинкт; она уже по опыту знала, что если подчиниться ему, то истинные причины её поступков рано или поздно выяснятся сами собой, и это будут хорошие, а не дурные побуждения, даже если когда-нибудь потом она удивится сделанному и честно признается себе, что была не совсем права и сейчас поступила бы иначе. Но жалела бы она лишь о том, что многого тогда ещё не понимала; в худшем случае, она могла винить себя только за то, что всегда оставалась самой собой, но иной она не бывала никогда и ни при каких обстоятельствах.

Нарядный, желтовато-розовый с золотом зал ресторана был почти на три четверти пуст. Направляясь к Дугу, Вики заметила, что посетители, сидевшие за столиками по трое-четверо, переговариваются торжественно-потрясенным шепотом, как люди, понесшие тяжелую утрату. Вики чувствовала, что она привлекательна, мужчины провожали её глазами, в которых, впрочем, не исчезала хмурая озабоченность. Ничто не могло их оживить – они были слишком удручены. Женщина за одним из столиков вдруг весело расхохоталась, закинув голову; все тотчас обернулись и были явно возмущены этой неприличной выходкой. Дуг встал навстречу Вики, и его вид испугал её. Губы его были сжаты, глаза казались огромными, в них стоял тоскливый страх.

– В чём дело? – спросила Вики, садясь. – Случилось что-нибудь ужасное?

Дуг испытующе взглянул на неё, приподняв брови.

– Разве вы не слышали о падении курса? – резко спросил он и тут же, как бы прощая её, заговорил уже мягче: – Неужели вам неизвестно, что происходит?

– Я читала об этом в газетах, – сказала она.

– Ваше счастье, что вы только читали. Для других это почти вопрос жизни. Понимаете ли вы – каждая седьмая семья лишилась половины того, что у неё было неделю назад? Пострадало четыре миллиона человек, а курс всё падает и падает. Четыре миллиона!

– Четыре миллиона? – медленно переспросила она и, чуть улыбнувшись, заметила: – Любопытная цифра. Не так давно я читала, что у нас четыре миллиона безработных. Но там было сказано всего четыре миллиона, будто этого мало.

Дуг снова пристально поглядел на неё и снова решил не поддаваться раздражению.

– Но ведь это всё… – начал было он и кисло усмехнулся. – Нет, так я мог говорить на прошлой неделе. Если бы тогда вы сообщили мне, что у нас четыре миллиона безработных, я только пожал бы плечами и сказал: «Четыре миллиона ленивых слюнтяев». Теперь всё выглядит иначе. Занятно, на одной чаше весов четыре миллиона безработных, на другой – четыре миллиона делающих деньги на бирже! Из-за чего же такой шум, в конце концов? Мне уже случалось терять деньги, и никакая потеря не могла положить меня на обе лопатки. Это входит в игру. Но на сей раз слишком уж велика потеря – трудно проглотить такое за сорок восемь часов. А когда приходишь в себя, начинаешь задумываться… Впрочем, давайте не говорить о деньгах.

– Для вас это сильный удар?

Дуг пожал плечами.

– Чувствительный, до не смертельный. Право, мне не хочется говорить об этом. Уж как-нибудь сумею вернуть всё обратно. Что вы будете есть?

Они занялись меню, Дуг был отечески ласков и внимателен, и Вики удивилась про себя, почему она никогда не замечала в нем этой сердечности. Он оказался обаятельным. Она догадывалась, что он хочет установить с ней какие-то отношения, но не совсем понимала, какие роли он предназначил ей и себе. Дуг заказал завтрак и, когда официант ушел, откинулся на спинку стула и опять устремил на неё пристальный взгляд.

– И вот в результате этих напряженных раздумий я решил позвонить вам,

– продолжал он. – Мы ведь почти не знаем друг друга. А следовало бы знать.

Вики не нашла, что ответить, и промолчала, борясь с мучительной застенчивостью. Дуг не сводил с неё взгляда, и она поняла, что его расстроило это молчание, когда он, еле сдерживаясь, горячо заговорил:

– Нас будто разделяет тысяча миль, а ведь вы моя родственница…

– Я знаю, Дуг.

– Нет, вы не знаете! Вы не можете знать! – Дуг безнадежно махнул рукой. – Я был женат на Марго, а её братья – мои… Он внезапно умолк. – Всё это, быть может, глупо с моей стороны, но если уж говорить, так говорить. Мне не за что зацепиться в жизни. Я не чувствую почвы под ногами. Мне так была нужна Марго, нужна хотя бы видимость семьи, и ничего у меня нет, а может, и не было вовсе…