Брат мой, враг мой

– Александр Петрович, не надо! – Коля Тромбон стоял перед ним на полусогнутых, в любой момент готовый рухнуть на колени. – Мы здесь ни при чем. Это все Толик. Он московских за ворота выставил. Так бы они никуда не делись.

– И калитку он тоже открыл?

– Так зачем закрывать? Мы же все здесь были. Кто ж знал, что так получится…

– Юра был моим другом. А его зарезали, как барана. Кто за это ответит?

– Так это сука московская должна ответить!

– Она не московская сука! Она лиговская сука! И ты прав, Коля, она должна ответить! Делай что хочешь, Коля, но чтобы эта сука была у меня. Я сам вскрою ей горло. Юру зарезали, как барана, а ее я зарежу, как овцу… Или тебя зарежу, как овцу! Ты этого хочешь?

– Нет, Александр Петрович, не хочу!

– Тогда действуй, Коля. Или она станет овцой, или ты… Если не получится взять живой, сделай ее мертвой, можешь убить на месте. Мне, в общем-то, все равно, главное, результат. Ты меня понимаешь?

– Да, понимаю.

– Но будет лучше, если я сам пущу ей кровь… Давай, Коля, приберись здесь и действуй…

Алик не стал ждать, когда из дома вынесут второй за трое суток труп, и отправился в РОВД. Блатным он никогда не был и не считал зазорным якшаться с ментами.

Он изображал скорбь, хотя настроение, в принципе, было неплохим. Юрку потерял, зато приобрел полтора миллиона – плюс к тем пятистам «штукам», что получил от Ульяны раньше. Он, конечно, поделится с Юркиной вдовой, но Соньке достанется далеко не половина. И даже не десятая часть.

Кочанов находился у себя в кабинете. Раньше стройный, поджарый, с огоньком в глазах, за десять лет он раскабанел, тусклые глазки заплыли жирком, и в груди далеко уже не пламенный мотор, чадит какая-то керосинка, но Алику это только на руку: ему вовсе не хотелось, чтобы в Кочанове вдруг проснулась совесть.

– Здравствуй, Алик. Хорошо, что пришел. Я как раз собирался тебя искать, – озадачил его майор.

– Не понял, что такое? – насторожился Алик.

– Да нет, ничего. Просто к нашему делу московские менты подключились.

– Не понял?

– Ну, Ивашова свидетелем по какому-то там делу проходит, и кто-то очень умный решил, что и по тому делу она может быть виновной. Приезжал к нам один товарищ, по ушам ездил.

– А я здесь при чем?

– Ну, как бы тебе сказать… Он говорил, что у тебя проблемы были с покойным.

– С каким покойным?

– По делу которого Ульяна проходит. Кораблев его фамилия.

– Какие у меня с ним проблемы?

– Ну, Кораблев этот у нас кирпичный завод купил, прошла информация, что ты с этого завода хотел иметь за охрану… Да нет, ты не беспокойся, там ничего серьезного. Интерес к тебе на уровне одной из множества версий. Слабенький такой интерес.

Не понравилось Алику, что Кочанов отвел в сторону глазки.

– Слабенький, говоришь, интерес? – возмущенно спросил он. – А какого хрена московский мент здесь был? Слушай, а может, это ты ему на меня напел? Я же знаю, мы тебе с Юркой как кость в горле! Нас не будет, ты сам тут все под себя хапать начнешь… Учти, я тебя за собой потащу! У меня на тебя компры эшелон и маленький вагончик…

– Ничего я на тебя не напел! – Кочанов нервно стянул с себя форменный галстук. – И не надо мне угрожать! Слухи о нашем районе уже давно идут!

– Да ну! И куда они идут?

– В Москву… Вот, заявление на тебя было. – Кочанов полез в ящик стола, достал бумагу. – Суконкина Вероника Семеновна, восемьдесят девятого года рождения. Четырнадцать лет. Ее мать утверждает, что ты изнасиловал девочку. Силой затащил к себе домой и надругался. И еще какой-то мужчина с тобой был. Мы-то знаем, что это за мужчина… Я, конечно, с гражданкой Суконкиной поговорил, объяснил ей ситуацию. А сколько таких Суконкиных! Сколько из них до Москвы дошло! Были сигналы, я их сглаживал…

– А сам ты никого по беспределу не трахал? – перебил его Алик. – Может, тебе припомнить пару моментов?

– Не надо! Не надо ничего припоминать. На меня заявлений не было! И в Москву никто не жаловался! Потому что я меру знаю. А вот вы с Юрой совсем зарвались… Этот Крошкин так и сказал, что Ульяна бандита зарезала. Он знает, чем вы занимаетесь.

– Выходит, Ульяна ему про нас напела. Значит, она у них, – сделал вывод Алик.

– Нет ее. В розыске она. Как в воду канула… Муж ее про вас рассказал. Да и сигналы были…

– Виток, падла! – вскипел Алик.

– А Ульяна объявлена в розыск. Отпечатки пальцев на орудии убийства принадлежат ей, показания свидетелей, все такое. В общем, от убийства ей не отвертеться.

– Зачем ты мне это говоришь? Мне плевать, на чем она там будет вертеться! Ты мне найди эту суку! Сюда доставь, у себя закрой и меня позови!

– Делаем все возможное. Все, что в наших силах…

– Какие у вас тут силы? Только и можете, что алкашей сажать.

– Ну, не только алкашей. Но ты прав, возможности наши не безграничны. Может, Ульяна уже за границей где-то. Как нам ее оттуда вытащить? Тут Интерпол подключать надо.

– Так подключай, в чем дело?

– Не все так просто… Да и не об Ульяне сейчас разговор.

– А о ком?

– Понимаешь, Ульяна все ваше болото всколыхнула, волна пошла. Ладно, московский следователь, есть вещи и посерьезней.

– Какие, например?