Читаем Брат Молчаливого Волка полностью

По дороге нам попался небольшой голый холм. И тут ни с того ни с сего задул ледяной ветер, сорвал с повара шляпу, закрутил ее штопором и шмякнул о землю. Я едва успел поймать ее.

Я засмеялся. Вот и Лива такая же тихая, как эти горы.

За холмом начинался лес, теперь уже последний.

— Не знаешь, мы захватили с собой коренья? — спросил повар, когда мы вышли на прогалину. Это была уже Камзичка.

Не знаю. Буду я еще думать о каких-то кореньях.

— Главное, чтобы были соль, лук и сало, — рассуждал повар.

Как же! Главное, чтобы бутылки были. Знаю я этих охотников.

Я огляделся: где же олень? Тут не видать. Только охотники расселись на ступеньках желтой веранды, а один даже лежит, прикрыв лицо шляпой с дрожащей кисточкой. Увидев нас, они повскакали и с громкими криками кинулись помогать нам снимать рюкзаки.

— Пошли, принесем его, — сказал дядя Рыдзик охотникам.

Повар, надев фартук, заявил, что сам пойдет к оленю, вынет печенку, сердце и еще что-то там, не знаю. Я незаметно исчез в лесу. Мне велели нести таз для внутренностей. Как бы не так! «Наплевать мне на вас!» — сказал я про себя, так же как повар до этого говорил вслух.

Приволокли оленя. Это был он, наш старик. Глаза у него были открыты. Как будто бы он смотрел затуманенным взором. Большое и грустное сердце его было пробито двумя пулями.

Повар разгреб жар, вынес из дома стол и начал ловко рубить лук. Я подносил поленья, подкладывал в огонь, чтобы было побольше углей. Когда повар нарезал и сало, он взял большой нож и рассек сердце. Что-то заскрежетало. Повар обтер нож. Он был выщерблен, наткнулся на пулю. Две пули навылет, третья застряла в сердце нашего бродяги.

— Eéé, guter siser![3] — воскликнул повар и хотел показать всем пулю, пусть порадуются, что все три пули попали прямо в сердце. Но я взял пулю, вымыл и спрятал в карман.

В доме разрывался транзистор. Когда было готово все, повар поставил посреди костра треногу и повесил котелки. Вот сейчас по радио должны были бы зазвучать «Аккорды», сейчас, когда ставят на огонь мужественное сердце оленя.

Пришли охотники и угостили повара вином. И мне налили.

— Выпей, выпей, Дюро! — протягивал мне стакан дядя Рыдзик.

Он совал бокал мне прямо в лицо. Пришлось отскочить, чтобы он не выплеснул на ботинки. Я выпил. Мне было холодно.

Охотники начали разделывать оленя. Голову ему подперли, и казалось, он просто заснул. Когда все было готово, они встали вокруг, обнялись за плечи — и лесник вместе с ними — и запели. Потом сфотографировались, а тот, кто застрелил оленя, снялся еще отдельно. Мне было неприятно, что его убил тот высокий, самый молодой. Пить ему совсем не хотелось, и он охотнее вместе со мной подкладывал бы в огонь поленья. Но его не оставляли в покое, что-то кричали каждую минуту и подкидывали в воздух.

Уже стемнело, а оленье сердце все еще не сварилось. И только когда взошла красная луна, повар закричал:

— Тащи тарелки, лесник!

Я очень проголодался и съел немного жаркого с хлебом. Сердце я и не попробовал. Сердце разумных существ пусть едят людоеды. А еще я выпил вина из бутылки, стоявшей у костра.

После ужина повар вынес на веранду керосиновую лампу, повесил ее на гвоздь, перетащил от костра стол и начал готовить живанску на завтра. Только не из оленя, а из принесенной нами свинины. Я чистил картошку и резал кружочками. Вокруг лампы клубились облака пара, и мне то и дело приходилось дуть на пальцы.

— Эх-х, эх, черт возьми, — притопывал повар, так что веранда гудела, — как бы нас не занесло здесь снегом! — И он сделал глоток, осушив чуть не целую треть бутылки.

Луна наконец выбралась из-за деревьев, побледнела, и ее круглая физиономия заглянула к нам.

Охотники пели у костра, а потом начали прыгать через огонь. Начал-то дядя Рыдзик. Он перепрыгнул, лишь слегка задев пятками угли. Остальным захотелось тоже.

— Гляди-ка! — подтолкнул меня повар. — Да погляди же! — И, подбоченясь, он с довольным видом стал ожидать, когда кто-нибудь из охотников плюхнется в костер.

Случилось это, когда стал прыгать второй по счету. Он перемахнул через костер, как и дядя Рыдзик, но потерял равновесие и медленно опустился прямо в угли. Повар взвыл от смеха, когда все кинулись гасить голубоватые язычки пламени на штанах прыгуна.

— Зачем им повар, — вздыхал он, — они и сами изжарятся на словацком костре! Можно взять долларов пятьсот за такие переживания, да еще сто за то, что луна при этом с блюдо величиной светит. Где еще представится эдакому фабриканту случай пожарить собственный зад при лунном свете?

И он все смеялся, не мог остановиться, и подсчитывал, сколько долларов можно было б запросить с иностранцев, если б один из них поджарился, а остальные его съели.

— Тогда можно было бы рекламировать Словакию как страну людоедов. Такой страны в целом мире уже не найдешь! Знаешь, сколько народу явилось бы сюда, чтобы поджарить своих компаньонов по торговле? А мужья — жен, а жены — мужей? Вот бы перепало нам валюты! Мы бы, приятель, прямо утонули в деньгах!

Я засмеялся, но повар вдруг стал серьезным.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Волчьи ягоды
Волчьи ягоды

Волчьи ягоды: Сборник. — М.: Мол. гвардия, 1986. — 381 с. — (Стрела).В сборник вошли приключенческие произведения украинских писателей, рассказывающие о нелегком труде сотрудников наших правоохранительных органов — уголовного розыска, прокуратуры и БХСС. На конкретных делах прослеживается их бескомпромиссная и зачастую опасная для жизни борьба со всякого рода преступниками и расхитителями социалистической собственности. В своей повседневной работе милиция опирается на всемерную поддержку и помощь со стороны советских людей, которые активно выступают за искоренение зла в жизни нашего общества.

Владимир Борисович Марченко , Владимир Григорьевич Колычев , Галина Анатольевна Гордиенко , Иван Иванович Кирий , Леонид Залата

Фантастика / Проза для детей / Ужасы и мистика / Детективы / Советский детектив