Брат Оби-Ван (СИ)

К началу миссии на Набу Квай-Гон начал серьезно опасаться за здоровье своего падавана. Оби-Ван неукоснительно следовал Кодексу, медитировал по несколько часов на дню и фехтовал с бесстрастностью, которая, по мнению Квай-Гона, могла быть свойственна только тому, кто уже дофехтовался.

- Я тут на ночь задержусь, - провоцировал ученика Квай-Гон из татуинского райцентра. – С принцессой вместе.

- Хорошо, учитель, - спокойно отвечал Оби-Ван, вовсе не собираясь отпускать похабную шуточку.

- А завтра у меня гонки, - продолжал Квай-Гон. – Я на тотализаторе решил сыграть по-крупному. Но ты оставайся на корабле!

- А если этот план не сработает, учитель? – бесстрастно спрашивал Кеноби, вместо того, чтобы начать собираться в самоволку к учителю.

И даже когда Квай-Гон, задыхаясь после боя с неизвестным ситхом, запрыгнул на улетающий корабль, Оби-Ван просто спросил «Кто это был, учитель?», вместо того чтобы предложить развернуть корабль, сжечь ублюдка дюзами или продеть ему ноги через уши.

Квай-Гон полагал, что юный Кеноби спятил. Совет собирался производить его в рыцари.

Только когда Квай-Гон и Оби-Ван столкнулись с Дартом Молом в королевском дворце, Оби-Ван на минуту повел себя как прежде.

- Учитель, подержите макинтош, - сказал он, увидев красный клинок и скидывая плащ. – Сейчас я покажу этому оленю, как бушует песчаная буря.

Однако в процессе боя Оби-Ван вновь вспомнил о необходимости хранить чистоту помыслов и от учителя заметно отстал.

Как и предупреждал учитель Квай-Гон, бесстрастность во время фехтования довела юного Кеноби до цугундера, а точнее, до отчаянного положения над пропастью. Оби-Ван сконцентрировался и спросил у Силы, как ему теперь выбираться. Сила бесстрастно промолчала. Оби-Ван повисел еще минутку. Сила по-прежнему демонстрировала ожидаемое безразличие к жизни Оби-Вана и его тяжелораненого учителя.

Дарт Мол никак не ожидал, что юный джедай вспыхнет в Силе яростью на зависть любому ситху и найдет в своих эмоциях такое могущество, поэтому ему только и оставалось, что печально развалиться пополам после удара Кеноби и улететь в шахту.

- Я еще, рогатый, учителя твоего прирежу, всех друзей твоих перебью и дом твой сожгу к ситховой матери! – в сердцах крикнул Кеноби в шахту, жалея, что враг так легко ушел, и бросился к своему умирающему учителю.

Квай-Гон слабо улыбался, наконец услышав настоящий голос своего ученика.

- Подожди помирать, дядя Квай, - попросил Оби-Ван, кладя руку на пробитую грудь Квай-Гона и выжимая из Силы жизненные соки как Экзар Кан из народа массаси. – Сейчас я тебя Темной Стороной подлатаю. Ты только потом отбеливатель не пей.

Внезапно Сила, скручиваемая Оби-Ваном в бараний рог, предательски выдала петлю гистерезиса, и Оби-Вану небо показалось с овчинку.

Когда Оби-Ван очнулся, он обнаружил себя сидящим в кресле перед собранием людей, которые казались иллюстрацией к поэме кашиикского поэта «Прозаседавшиеся».

- Пожалуйста, наденьте дыхательную маску, - попросила Оби-Вана дама в длинных одеяниях.

- А может, мне еще и цак надеть? – огрызнулся Оби-Ван, проверив наличие меча у себя на поясе, поскольку чуткостью этнографа он никогда не отличался. Однажды в джедайской школе, когда магистр Винду рассказывал поучительную историю о широко мыслящей джедайке, купившей цаппу с гравицаппой у дикарей-коликоидов, которые съели ее друга, Оби-Ван заявил, что лично он порвал бы за такое коликоидов на алколоиды, а гравицаппу бы отнял. После такого выступления Оби-Вана отчислили из Ордена в сельхозкорпус, и если бы не попавший в то же время «на картошку» рыцарь Квай-Гон, судьба Галактики сложилась бы иначе.

- Юноша, спасая своего учителя, вы непростительно нарушили Равновесие, - жутко значительным голосом сказала та же дама.

Ответ Оби-Вана можно было перевести на общегалактический как тринадцать кю и семнадцать пииии.

- И в наказание за это, - провозгласил длиннобородый старик с глазами, не заслуживающими доверия, - мы отправим тебя в антитентуру спасать голодающих негров.

Оби-Ван почувствовал, что его действительно куда-то отправляют, но совсем не туда, куда Квай-Гон обычно отправлял Совет со своим Кодексом. Сдерживаться падаван Кеноби не стал и схватился за меч, но под его ногами внезапно оказалась мокрая скользкая трава, и он с трудом удержался от купания в мелкой речке, поразив своей балетной подготовкой и словарным запасом окрестных птиц и белок.

Оби-Ван некоторое время посидел на пне на берегу речушки, завернувшись в свой плащ. Подлежащих спасению голодающих негров в округе не наблюдалось. Желания спасать кого-либо, кроме себя и учителя, - тоже. Даже Сила куда-то заныкалась и опасливо молчала. Оби-Ван поднял руку и приманил к себе пару поздних ягод из малинника. «Тута я, тута! – с готовностью откликнулась Сила. – Только ногами не бей!»

Оби-Ван задумчиво пососал ягоды, размышляя о том, что, может быть, Квай-Гон прав, и Сила в самом деле Живая, раз так завертухалась. В таком задумчивом состоянии Оби-Вана и застал вышедший из леса человек в зеленом плаще.