Брат (СИ)

Машину мы отогнали в подворотню, там бросили. Неподалеку стояла такая же старая «трешка», присмотренная заранее. Ей и суждено было стать очередным нашим транспортом. Проехав по трассе несколько километров по направлению к Москве, мы свернули к одному из проселков. По дороге к нему располагалась стихийная свалка огромных размеров. Здесь мы переоделись и выбросили «рабочую форму». Вряд ли кому-то придет в голову искать улики именно в этом глухом месте, вдалеке от города — не будут же менты скрупулезно прочесывать все свалки в районе. Да и шмотки уже через день превратятся в неразличимый хлам неизвестного цвета и размера. Там же временно припрятали стволы, вести их сейчас в Москву — опасно.

На окраине столицы мы оставили машину в безлюдном месте, прошли несколько кварталов и выбросили в помойный бак перчатки, в которых находились все это время. Усевшись на лавочке в скверике, закурили. На душе было спокойно и неспокойно одновременно. Спокойно — от того, что задуманное дело было выполнено четко и по плану, без неожиданностей и сбоев. Негодяи получили по заслугам, и их было совершенно не жалко. Жалко нам было Степу, который поплатился за то, что не хотел становиться таким же скотом, как они. Или бомжа Василия, который был слишком застенчив и интеллигентен, чтобы выгрызать свое место на дне этой жизни и карабкаться наверх. И других добрых и порядочных людей, погибших или пострадавших от тех тварей, которых мы убрали сегодня ночью. Или от таких же, как они. По крайней мере, одной бандой беспредельщиков на земле стало меньше.

А неспокойно — потому, что работа наша была, как ни крути, незаконной. С юридической точки зрения мы были такими же преступниками, как те, которых мы завалили и спрос с нас был точно таким, как с братков. Но по сравнению с ними у нас был один существенный минус — отсутствие солидной «крыши», дававшей карт-бланш на беспредел.

Но дело было сделано, мы слишком устали от прошедшей ночи. И мысли в голове уже путались. Понемногу начинало светать. Нас встречал новый день.

— Скоро должно было открыться метро, — сказал Илюха, закуривая очередную сигарету.

Глава 18

22 апреля 1994 года

Со дня, точнее, ночи нашего мытищинского «бенефиса» прошло уже несколько суток. Конечно, региональные и даже столичные новости не могли обойтись без освещения этого события. Как оказалось, мы практически уничтожили пусть не самую авторитетную, но довольно серьезную банду, «державшую» весь городок. Даже странно, что до нас никто на такое не решился — ведь конкуренция в бандитском мире огромная, и вряд ли их место никого не привлекало. А вот теперь, вероятно, там развернется борьба за освободившийся преступный трон… Хотя нас это уже не касается. Мы свое дело сделали. И максимально способствовали тому, чтобы эта самая война началась.

По идее, исполнив задуманное и отдохнув несколько дней, мы должны были бы испытывать как минимум что-то вроде внутреннего облегчения, уж не говоря о чувстве победившей справедливости. Да, нашего Степу и его семью уже не вернуть (как не вернуть и других жертв этих нелюдей, которые от них пострадали), а их убийцы погибли слишком легко и быстро. Но, по крайней мере, мы предотвратили новые преступления этой банды. И кто знает, быть может, благодаря нам в Мытищах и их окрестностях хотя бы на какое-то время воцарится затишье, честные люди будут спокойно работать, а бандюганы получат сигнал, что не такие уж они непобедимые, и лучше десять раз подумать перед тем, как заваривать очередную кашу?

Все это мы понимали. Но, кроме понимания, в нас было еще чувство глубокой, всепобеждающей усталости. И эта усталость перевешивала все: и чувство выполненного долга, и удовлетворенность от того, что желаемый финансовый и социальный порог достигнут, и размышления о том, чем заниматься дальше. Потому что мы устали не только от конкретных событий, отнявших у нас много энергии — такого рода утомление лечится парой неделек на курорте, что мы уже вполне могли себе позволить.

Мы устали от такой жизни. От того, что каждый день просыпаемся с мыслями «не наследили ли мы где-нибудь вчера», «не видел ли нас кто-нибудь возле схрона», «не заинтересовались ли соседи нашими постоянными сходками», «не вычислил ли нас кто-нибудь из бандитов или ментов»… Да и само полулегальное существование сковывало по рукам и ногам. Мы были молодыми здоровыми мужиками, нам хотелось простых человеческих радостей и не могу сказать, что мы их не заслужили. Но ни выпить в хорошем ресторане, ни привести домой девушку, ни завести новых друзей никто из нас не решался. «Такое впечатление», — думал я, «что Илюха с Петькой тоже заброшены сюда из какой-то другой реальности, и теперь мы здесь действуем как суперсекретные агенты».

Об этом же, как выяснилось, думали и мои друзья — теперь я с полным правом мог назвать так людей, которые уже неоднократно доказывали мне свою преданность и подставляли плечо.