Брат (СИ)

— Конечно! — расплылся в ехидной улыбке чёрт и демонстративно медленно сперва освободил из захвата ветвей свои руки, а потом выбрался на свободу весь полностью.

Жнец не сказал ничего, а просто раздвинул ветви в сторону и потянулся — энергия пришедшая из родного для них мира дала обоим достаточно сил, чтобы игнорировать все потуги меллорна по их удержанию.

— У нас договор! — Виктор вновь поспешил напомнить об обязательствах явно собирающимся свалить куда подальше работникам небесной канцелярии.

— Ну что ты такой нервный. — безразлично произнес жнец и призвал свою косу. Оружие призванное бороться с душами с легкостью рассекло ветви, что еще продолжали удерживать Виктора. Подхваченный под руки с обеих сторон своими недавними сокамерниками, он, под не сильно цензурное напутствие чёрта, полетел вверх и едва успел пересечь ту невидимую черту отделяющую жизнь от смерти, когда ритуал темных магов прекратился и в теле Оука Реда остались лишь душа Виктора, да ошметки меллорна тут же принявшиеся впитываться в астральное тело человека.

— Ну как? — старший жрец кинул взгляд на переставшее корчиться на алтаре тело.

— Душу разорвало. — поморщился следивший за показателями послушник.

— Что же, этого можно было ожидать. Избавьтесь от тела и готовьте информацию к анализу.

Потеряв всякий интерес к очередному ставшему ненужным телу, старший жрец покинул алтарную комнату и отправился готовить финансовую ведомость для их спонсоров. Все же даже самые гениальные маги в существующем мире не могли обойтись в своих работах и стремлениях без весомой финансовой поддержки, и потому столь драгоценное время требовалось тратить на бумагомарательство, откладывая возвращение Зерефа в этот мир на неопределенное время.

— Тьфу, гадость — отвалившись от спасшего его от неминуемой смерти бревна, Виктор выплюнул набившуюся в рот труху и раскинув руки в стороны, сделал глубокий вдох. — Свобода!

Двухдневное мотание по волнам закончилось на диком песчаном пляже усеянном кучами гниющих водорослей и сушняком нанесенным сюда морем за многие сотни лет. И хоть аромат от постоянно разлагающихся растений и древесины стоял не сильно приятный, он буквально пьянил Виктора, поскольку это был именно воздух свободы. Впервые за все время своего пребывания в этом мире он не был связан по рукам и ногам, имея возможность делать все что заблагорассудится. Еще бы тело не было столь юным и беспомощным, чтобы не бояться всего на свете, и тогда действительно можно было бы зажить. Но мечты о будущей сытной жизни никак не могли помочь ему с насыщением здесь и сейчас, а прилипший к позвоночнику желудок мягко намекал на потребность заморить червячка. Все же почти трое суток без еды негативно сказались даже на теле годами укрепляемом духом меллорна. Да, какие-то вещества он уже мог получать просто вдыхая воздух и аккумулируя солнечную энергию — фотосинтез для старого древа был столь привычен, что он потихоньку перестаивал человеческое тело под привычные условия существования, но ставший новым хозяином тела Виктор ни с какой стороны не был индийским йогом, способным протянуть на подобной же диете и потому, немного полежав, с жадностью принялся оглядываться по сторонам в поисках чего-либо съестного.

Не обнаружив ничего похожего на потенциальную еду в зоне видимости, он с кряхтением поднялся на ноги и подобрав себе палку покрепче, побрел, опираясь на нее, вглубь подступающего к пляжу леса. Помимо того, что чертовки хотелось есть, он вдобавок изнывал от жуткой жажды. Как он ни старался держать рот закрытым, морская вода все же время от времени находила щелочку между растрескавшихся губ или банально заливалась через нос, так что всю носоглотку жутко свербело от раздражения солью.

От неминуемой голодной смерти спасло его унаследованное от чёрта чуткое обоняние. Уже через час продирания сквозь дикий лес, он уловил аромат жаренной рыбы и как по навигатору устремился к еде, петляя между деревьев четко по следу распространения запаха. Испугав какого-то невысокого дедка своим внешним видом, он, вывалившись из леса, ринулся с протянутыми руками прямиком к костру, над которым висели две нанизанные на шампура рыбины и лишь остановившись в последний момент, повернулся к шокированному деду и поинтересовался.

— Можно?

— Хм. Вежливый. — хмыкнул сидевший у костра дед и махнул рукой, — Рубай на здоровье!

Дважды предлагать не пришлось. Виктор ухватился за шампур и шипя от боли, принялся уплетать за обе щеки обжигающе горячую рыбу.

— Вкусно? — поинтересовался с любопытством наблюдающий за ним дедок.

— Ешо ках! — прошамкал в ответ Виктор и сделав над собой невероятное усилие, приостановился в деле поглощения рыбы, прожевал то, что уже было во рту и слегка поклонившись, поблагодарил деда за угощение, — Прошу прощения за то, что оставил вас без обеда. И благодарю за доброту.

— Хм. И воспитанный. — погладив свои седые усы и видя, что ребенок утолил первый голод, дед поинтересовался, — А откуда ты такой вежливый и воспитанный взялся в этих всеми забытых краях?