Брат убийца

Краем глаза брат Саил уловил какое-то движение между деревьями. Нечто приближалось. Саил повернулся, прикрыв глаза от заходящего солнца, удивился собственному спокойствию. Поиск кончился. Волк? Нет, это создание следовало называть монстром или демоном. Сомнений нет, наводившее на крестьян ужас создание настигло монахов.

Создание, размерами с человека и похожее на серебряную осу, двигалось бесшумными кошачьими прыжками через подлесок. Брат Саил понял, что должен пожертвовать жизнью ради друга, броситься вперед, отвлечь монстра от брата Иованна. Но ноги обратились в свинец, он сам – в каменную статую. Он хотел хотя бы криком предупредить Иованна, но ужас парализовал горло и язык. Наконец, ему удалось схватить Иованна за руку, дернуть, показать в сторону приближающейся опасности.

– О!

Монстр остановился в нескольких шагах, присел на четвереньки, переводя взгляд с монаха на монаха, решая, кто ему нужен. Его в самом деле можно было принять за волка – клочья шкуры свисали с серебристого туловища. Безволосое, бесполое, жуткое и красивое одновременно, создание, словно капля ртути, двумя плавными прыжками покрыло расстояние между ним и людьми. Потом бестия снова присела, превратилась в безмолвную статую.

– Именем Бога, поди про-очь! – прошептал брат.

Саил дрожащими губами. – Это демон. Уйдем, брат Иованн.

Но Иованн только приветствовал серебряный ужас знаком клина. Казалось, он благословляет его, а не проклинает.

– Брат-волк, – сказал он тихо. – Ты не похож на остальных зверей. Мне неведомо, в каком краю ты мог родиться. Но в тебе теплится дух жизни и потому не забывай ни на миг, что наш Отец Небесный создал тебя, как и всех остальных существ, и все мы дети Отца нашего.

Волк сделал шаг вперед, замер, снова шагнул и опять стал недвижимым. Саилу показалось, что блестящие клыки в пасти вдруг задвигались, слились в полосу, как зубья пилы. Тут же раздался и соответствующий звук. Саил вспомнил звон клинков, крики агонии.

Иованн опустился на колено, оказался лицом к лицу с приникшим к земле зверем. Он развел руки, словно хотел его обнять. Существо, растворившись в невидимом глазу броске, метнулось к нему и снова остановилось, как на невидимом поводке. Их разделяло шагов шесть. Снова жуткий звук пилы – Саил чуть не рухнул в обморок.

Но в голосе Иованна не было страха, только твердость и любовь.

– Брат-волк, ты убивал и разорял, как ненасытный разбойник, и заслуживаешь наказания. Но прими вместо него прощение всех, кому причинил ты зло! Идем же, вот моя рука! Во имя Святейшего, идем со мной и поклянись, что с этого дня ты будешь жить в мире с людьми. Идем!

Деррон выбивался из сил, но был уже близко. Он услышал голоса, потом увидел брата Саила. Монах смотрел, как завороженный, в сторону, на что-то, скрытое от Деррона кустами. Деррон затормозил, вскинул посох. Но он знал уже, что Саил – не берсеркер. Сообщение о пунктирной линии эмбриона совпало со следами берсеркера в соборе и привело к невероятному, поразительному выводу. Три шага в сторону... Теперь Деррон видел его... Теперь он понял, почему Саил застыл с открытым ртом...

Он увидел, как волк-берсеркер делает последний шаг. Увидел, как машина подняла металлическую лапу и стальные когти... осторожно тронули руку склонившегося на колено монаха.

– Итак, я угадал правильно, он превратился в живое существо, – сказал Деррон. Голова его лежала на коленях Лизы, и если бы он хотел, то мог бы увидеть верхушки деревьев подземного парка и его искусственное солнце.

– И попал под влияние личности святого Иованна. Его гуманизма, любви, – не знаю, как это сказать иначе. Лиза гладила его по голове. Деррон нахмурился.

– Есть и рациональные объяснения. Самая сложная и компактная машина берсеркеров, перенесена через двадцать тысяч лет эволюционного градиента из опорного плацдарма во время Винченто. Что-то вроде зарождения жизни должно было произойти. Или так нам кажется. А у Иованна была поразительная сила воздействовать на живых существ, это зафиксировано документально, пусть даже мы, рационалисты, не знаем, почему.

– Я прочитала рассказ о святом Иованне и волке, – сказала Лиза, не снимая руки со лба Деррона. – Там говорится, что, приручив волка, он оставил его жить в деревне, как простую собаку.

– Это касается настоящего волка... Думаю, небольшое изменение в истории не изменило легенды. Видимо, с самого начала берсеркер хотел убить волка и занять его место в эпизоде с приручением. Убив Иованна, он сделал бы его обманщиком в глазах людей. Но разорвав волка, он совершил иррациональный для машины поступок. Если бы мы знали, то раньше бы поняли, что произошло с врагом. Были и другие улики. Я мог бы догадаться обо всем еще в соборе, когда он заговорил о переходе от жизни к смерти Но Сектор доверием Иованна не отличается – и машину мы посадили в клетку, перебросили в Современность и... пусть ученые решают что...

Деррон замолчал, потому что Лиза явно решила его поцеловать.