Брат Волк

— Это случилось во время снежной бури, — сказала она. — Отец поднялся по ледяной реке выше озера Топора, и один из ледяных утесов вдруг разломился пополам и рухнул прямо на него. Его тело нашли только весной. Саеунн пришлось долго колдовать, собирая его души воедино…

— Прости, — сказал Торак, — я не…

— Я это рассказываю вовсе не для того, чтобы ты меня жалел! — рассердилась Ренн. — Я хочу, чтоб ты понял. Мой отец был сильным человеком и опытным охотником. Он хорошо знал горы — и все-таки ледяная река убила его. Как по-твоему, какую надежду… какую надежду на успех она может оставить нам?

Глава 23

— Нужно все делать очень, очень тихо, — прошептала Ренн. — Любой шум может ее разбудить.

Торак крутил головой, разглядывая громоздившиеся вокруг ледяные утесы. Он и раньше видел немало снега и льда, но ничего подобного видеть ему не доводилось — таких высоченных ледяных скал с острыми как бритва краями, таких хищных коварных пропастей без дна. Казалось, тут гневно вздыбилась огромная волна да так и замерзла, стоило Великому Духу коснуться ее пальцем. Однако сверху даже эти страшные ледяные утесы выглядели всего лишь как морщины на гигантском челе ледяной реки.

Дав Волку возможность отдохнуть денек на берегу озера, они двинулись через пустошь, а потом вверх по каменистой осыпи, на которой и устроили очередной привал, отыскав относительно защищенное от ветра местечко. Никаких следов медведя они не встретили. Возможно, действовали магические свойства коробка из рябиновой коры, или, как считала Ренн, медведь ушел на запад и сеял теперь хаос среди лесных племен.

Наутро они двинулись на север по берегу ледяной реки.

Было, конечно, страшновато идти под нависающими ледяными утесами, которые в любой момент могли обрушиться и раздавить их, как муравьев, или наслать на них снежную лавину, но выбора у них не оставалось. Путь на запад преграждал поток талых вод, уже успевших образовать большое голубое озеро.

К сожалению, идти тихо не получалось. Громко хрустел под ногами наст. Для тепла они сплели Тораку накидку из тростника, и она шуршала теперь, словно целая куча сухих листьев. Даже собственное дыхание казалось Тораку оглушительно громким. Да и со всех сторон доносилось какое-то странное потрескиванье и стоны, которым вторило многократное эхо: это ледяная река шептала что-то во сне. И было похоже, что еще немного — и она проснется.

Однако Волка это совершенно не беспокоило. Ему очень нравился снег: он резвился, подбрасывая вверх снежные комья и осколки льда, с разбегу проезжался на всех четырех лапах, а потом резко тормозил и прислушивался, пытаясь выяснить, как поживают в своих норках под снегом лемминги и мыши-полевки.

Вот и теперь Волк остановился, с интересом обнюхал какую-то ледяную глыбу и даже потрогал ее лапой. Поскольку глыба ему не отвечала, он подпрыгнул и припал к земле, предлагая ей поиграть и призывно посвистывая.

— Ш-ш-ш! — зашипел на него Торак, забыв про волчью речь.

— Ш-ш-ш! — тут же недовольно оглянулась идущая впереди Ренн.

Но успокоить разыгравшегося Волка Тораку не удалось, и он сделал вид, будто высматривает дичь — замер, пристально глядя вдаль.

Волк решил, что Торак собрался охотиться, но вскоре сообразил, что от «добычи» не исходит ни запаха, ни звуков, дернул носом и вопросительно посмотрел на Торака, словно говоря: «Ну, и где она, твоя добыча?»

Торак потянулся, зевнул и сказал по-волчьи: «А никакой добычи и нет».

«Что? — удивился Волк. — Тогда почему же мы начали охоту?»

«Перестань играть и веди себя спокойно!»

Волк тихо, обиженно присвистнул.

— Да идемте же! — прошептала Ренн. — Нам нужно перебраться на ту сторону до темноты!

В тени ледяных утесов оказалось очень холодно, и путники вскоре ощутили отсутствие у них нужного для путешествий по таким снегам снаряжения. Они, правда, постарались сделать все возможное, пока стояли у озера: набили башмаки болотной травой, сшили рукавицы и шапки из припасенных Ренн шкурок лосося и остатков сыромятной кожи, а также сплели для Торака накидку из тростника и болотной травы, для крепости прошив ее жилами. Но этого оказалось далеко не достаточно.

Съестное у них тоже кончалось: один бурдюк с водой да немного вяленого мяса и лепешек из лосося — в лучшем случае этого хватило бы дня на два. Торак легко мог представить себе, что сказал бы отец: «Путешествие по ледяной реке зимой — дело нешуточное, Торак. Подобные „игры“ легко могут закончиться смертью».

Он прекрасно понимал, что знает об этих снегах очень мало. Ренн, как всегда, высказалась на сей счет довольно точно:

— Я знаю о снеге только то, что следы на нем видны гораздо лучше и из него получаются отличные снежки, а если попадешь в снежную бурю, то надо вырыть в снегу пещерку и подождать, когда снегопад прекратится. А больше о здешних снегах мне ничего не известно.

Снег становился все глубже; вскоре они уже утопали в нем по колено. Волк теперь предпочитал тащиться сзади; хитрый звереныш предоставил Тораку прокладывать путь, а сам шел по его следам.