Брат Волк

— Он рассказывает, где находится.

— А что они ему говорят?

Торак прислушался, не сводя глаз с Волка.

— А у них идет разговор с двумя волками-разведчиками, которые бегали к водопадам в поисках северных оленей. В общем… — Торак снова прислушался, — они отыскали там небольшое стадо и теперь объясняют, где оно находится, и говорят, что выть теперь нужно, уткнувшись мордой в снег.

— Это еще почему?

— А волки часто прибегают к такому фокусу, чтобы обмануть северных оленей. Когда их вой звучит приглушенно, олени думают, что волки гораздо дальше от них, чем на самом деле.

Ренн зябко повела плечами:

— И ты все это способен понять?

Торак пожал плечами.

Она потыкала снег башмаком и вдруг заявила:

— Я не люблю, когда ты говоришь по-волчьи! На душе так странно становится. Страшно.

— А я не люблю, когда Волк разговаривает с другими волками, — сказал Торак. — От этого и мне становится странно и страшно.

Ренн попросила его пояснить, но он ей не ответил. Слишком больно было говорить об этом человеческими словами. Впервые в жизни он осознал, что, хоть и понимает волчий язык, но никогда не был настоящим волком и никогда им не станет! А потому между ним и его Волком всегда будет стоять непреодолимая стена…

Волк перестал выть и подбежал к ним. Торак опустился на колени и обнял его, чувствуя под густой зимней шерстью еще довольно тонкие молодые кости и слыша яростный стук его верного сердца. Прижимая Волка к себе и вдыхая знакомый сладостный запах шерсти и лесных трав, он почувствовал, как Волк нежно лизнул его в щеку и прижался лбом к его лицу.

Торак даже зажмурился. «Никогда не покидай меня!» — хотелось ему сказать. Но он не знал, как сказать это по-волчьи.

И они пошли на север.

Это был мучительный переход. Буря завалила все вокруг плотным глубоким снегом, сбив его в высокие сугробы, но и между сугробами снега было по пояс. Помня о ледяных трещинах, Ренн и Торак сперва тыкали в снег стрелами, что еще больше замедляло их продвижение вперед. И все время они чувствовали: Высокие Горы смотрят на них, словно ожидая их неизбежного поражения.

К полудню они успели пройти совсем мало и все еще находились неподалеку от своей снежной пещеры. А вскоре наткнулись на новое препятствие. Это была настоящая ледяная стена, слишком отвесная, чтобы на нее можно было взобраться, и слишком твердая, чтобы в ней можно было прорубить проход. Видимо, ледяная река решила сыграть с ними еще одну жестокую шутку.

Ренн сказала, что хочет осмотреться, и предложила Тораку немного отдохнуть вместе с волчонком. Торак был даже рад этой передышке: мешочек с Нануаком казался ему теперь страшно тяжелым.

— Ты только осторожней, в трещину не свались! — крикнул он Ренн, с беспокойством глядя, как она идет к просвету между двумя самыми большими ледяными утесами, похожими на острые клыки.

— Тут, похоже, какой-то проход! — крикнула в ответ Ренн.

Она сбросила заплечную корзину, нырнула в узкую щель между «клыками» и… исчезла.

Торак испугался. Он уже хотел броситься за ней следом, но тут она вновь появилась и закричала:

— Ой, Торак! Иди скорей сюда! Посмотри! Мы добрались! Добрались!

Волк прыжками понесся к ней. Торак тоже скинул заплечную корзину и последовал за ним. Ему страшно не хотелось лезть в эту щель — она напоминала ему пещеру с мертвецом, — но, выбравшись на ту сторону прохода, он даже задохнулся от восторга.

Перед ним расстилался замерзший поток, весь состоящий из ледяных брызг и похожий на водопад. А ниже простирался длинный склон, покрытый валунами, полузасыпанными снегом. И за этим склоном, совсем близко — казалось, до него можно добросить камешком, — начинался Лес, одетый в великолепную сияющую зимнюю накидку.

— Я уж и не думала, что когда-нибудь снова его увижу! — воскликнула Ренн.

Волк поднял морду, ловя знакомые запахи Леса, потом быстро глянул на Торака и вильнул хвостом.

Торак не мог вымолвить ни слова. Он и понятия не имел, как это на самом деле мучительно — так долго быть вдали от Леса. Они всего три ночи провели за его пределами, а казалось, миновало несколько лун.

К середине дня они переползли через последние гигантские сугробы и зигзагом стали спускаться по склону. Тени вокруг стали приобретать лиловатый оттенок. Сосны покачивали мохнатыми, опушенными снегом лапами. Какое огромное облегчение — вновь оказаться среди них, не видеть этих пугающих гор! Но странная тишина, царившая вокруг, настораживала.

— Вряд ли это медведь, — прошептала Ренн. — На ледяной реке мы не видели ни одного его следа. А если он пошел вокруг, через долины, то ему потребуется много дней, прежде чем… — Она вдруг умолкла.

Торак быстро глянул на Волка. Уши у него были прижаты, но шерсть на загривке лежала ровно.

— Я тоже не думаю, что медведь может быть где-то поблизости, — сказал он Ренн. — Но, по-моему, он все же не слишком далеко.

— Посмотри-ка. — И Ренн указала на снег под большим кустом можжевельника. — Следы.

Торак наклонился, чтоб рассмотреть получше, и сказал: