Брат волколака

Женька быстро поел и вышел из дома. Привычный набор эмоций, лёгкая розоватость в глазах и опять возможность диалога.

— Куда-то собрался, брат?

— Еда заканчивается. Надо поохотиться.

— Охоту я люблю.

— Это не та охота. Ловушки хочу поставить. А утром соберу тех, кто туда попадётся.

— А я тебе зачем тогда?

— Подстрахуешь издалека, чтобы зверьё не распугать. Я обращаться не буду.

— Хорошо. Я пойду с тобой.

Вышли со двора, преодолели поле и углубились в лес. В темноте двигаться было тяжело, но обращаться действительно не стоило. Часа за два установил все заготовленные силки и вернулся домой. Катерина уже спала. Кот впустил Женьку внутрь и закрыл за ним дверь.

— Как сходил? — поинтересовался он шепотом.

— Тяжко. В лесу непросто по темноте лазить. Но, кое-что поставил. Завтра результат увидим.

— Ладно, давай спать.

Ночь прошла спокойно. От осознания того, что находятся под надёжной охраной, спалось хорошо и выспались замечательно. С утра, позавтракав, Женька опять рванул в лес. Вот тут и выяснилось, что в темноте силки поставлены как попало. Правда, пара ушастых всё же умудрилась попасться. С трофеями в приподнятом настроении он возвращался из леса, когда перед ним вдруг выросла серая фигура волколака.

— Что случилось, — спросил он, дождавшись розового цвета в глазах.

— Тебе нельзя туда.

— Почему?

— Там враг.

— Там мои друзья.

— Я чувствую врага.

— Тем более мне нужно туда. Мои друзья в опасности. Ты мне поможешь?

— Это не мои друзья.

— Тогда я сам.

Мышцы уже привычно налились приятной силой, все чувства многократно усилились, в нос шибануло запахом конского пота, послышалось фырчание лошадей и человеческие голоса.

— Где этот сопляк? — голос Борова можно было отличить из тысячи.

— Не знаю, — тихо проговорил Кот. — Мы с женой без него уходили из города.

— Что ты врёшь? Он был с вами.

— Да что с ним говорить? — Шакал буквально захлёбывался от возбуждения. — Давай я его женой займусь. Быстро заговорит.

Женька осторожно пробрался к забору. Первыми его почувствовали лошади. Животные бешено заржали и рванулись, таща за собой ничего не понимающих людей. Ускорившись до состояния размазанного силуэта, парень вихрем ворвался во двор, разбрасывая тела, словно тряпичные куклы. Несколько стрел ударили в спину и отлетели, наткнувшись на железные пластины, вшитые в куртку. Развернувшись в сторону противника, Женя увидел, как отлетает в сторону самострел, а стрелок, пытаясь зажать фонтанирующее кровью горло, оседает на землю. Ещё один, разорванный пополам, упал в пыль, и ещё один. Волколак не бросил брата. Понимая, что во дворе ему делать уже нечего, парень рванул в дом и наткнулся на испуганные взгляды Кота и Катерины.

— Где они? — прорычал Женька.

— В окно сбежали, — ответил напарник. Как увидели, что во дворе творится, сразу в окно сиганули.

— И Боров? — удивился парень, возвращаясь в нормальное состояние. — Как он в окно протиснулся?

— Проскочил, как миленький. Жить захочешь, проскочишь, — нервно хохотнул Кот.

То, что Боров с Шакалом ушли, конечно, огорчало. Но, хоть напарник с женой живы, и то хорошо. Задерживаться в этом месте было опасно. Кот был уверен, что Женька с волколаком уничтожили не всю банду своего заклятого врага. Остальные были где-то неподалёку. Поэтому Женя быстро освежевал ушастых, присолил их на скорую руку, и они спешно двинулись в лес. Борова нужно было найти. Или он опять найдёт их. Вопрос нужно было решать кардинально.

С утра сразу вывели всех на работу. Поручили разбирать завалы недалеко от ворот. Татьяна таскала обгорелые головёшки, а лес за воротами тянул, словно магнитом. Нужно бежать. Но как? Если бы только эти двое, что охраняют пленных, можно было бы попытаться, Только за воротами постоянно гарцуют четверо конных. И сабли у них на остроту проверять как-то не хотелось. Подошёл ещё один дикарь и забрал трёх женщин постарше на кухню. Они теперь будут кухарками для пленных. Многие с завистью смотрели на счастливиц. Однако Татьяна не завидовала ни капли. Тут, хоть, возможность может появиться бежать, а с кухни не убежишь.

В обед прикатили бочку с похлёбкой из картофельных очисток. Хоть и гадость редкостная, но горячее впервые за два дня пошло на «Ура». Даже сил прибавилось. Единственное, чего не хватало, это баньки. Грязный колтун на голове чесался немилосердно, а грязь вместе с сажей, казалось, насмерть въелась в тело. К вечеру руки словно налились чугуном, а ноги уже не держали. Ещё расстраивало, что возможности для побега так и не представилось.

На ужин накормили уже получше. По крайней мере, среди очисток стали попадаться кусочки сала. Уже за едой стало клонить в сон, поэтому, только поев, сразу улеглась спать. Сил не было даже на слёзы. Да и слезами горю не поможешь. Утро началось, как обычно. Получили корзину плохо пропеченных лепёшек, поели, запивая холодной водой и унылой толпой отправились на разборку завалов. На этот раз завал был подальше от ворот. До самого обеда таскали обгорелые брёвна и укладывали их в ряд вдоль улицы.

7