Брат за брата

Лео тянется вперед, хватает обе почти целиком забинтованные руки, которые намерены продолжать строить ничего.

– …вечером постучимся в дверь этой чертовой, ну, семьи… тебе нельзя так выглядеть. Надо снять бинты. Иначе… иначе тебя отправят куда-нибудь в другое место. Не разрешат ехать с нами. Неужели ты этого не понимаешь? Ты ведь такой умный!

Он пытается заглянуть Винсенту в глаза, но взгляд, обычно осмысленный, тревожный, в последние дни провалился в глубокую дыру.

– Сейчас, Винсент, мы размотаем левую руку. Совсем немножко, чуть-чуть.

Он ловит болтающийся конец, разматывает, два оборота – и коже уже легче дышать.

– Вот так, все в порядке. Теперь правую руку. И тоже – чуть-чуть. Окей?

Вскоре с обеих рук змеиными выползками свисают размотанные бинты. Лео осторожно, очень осторожно подхватывает их. Руки мумии превратились в человеческие. Дальше – торс, покрытый в общей сложности тремя слоями бинтов, щели здесь побольше, кожа просвечивает. Еще два рулончика, чтобы добраться от верха ног до лодыжек, где бинты завязаны простыми узлами.

– Винсент, держись за меня.

– Винсент, еще немножко – вот, размотали шею, чувствуешь, как кожа дышит?

– Винсент, теперь размотаем вот это, честное слово, больно не будет.

Половина тела освобождена от некогда белых бинтов, дело идет на лад.

Винсент начинает тянуть сам, отталкивает руки старшего брата.

– Я сам размотаю.

Так же методично, как заматывался, он разматывается, сбрасывает потерявшие белизну бинты извивающейся кучей на пол.

Лео улыбается. Тому, что и есть жизнь.

И он совершенно убежден в собственной правоте.

И не фиг им было собирать сумки, чтобы ехать в другую семью на два месяца – я же сам могу со всем разобраться, я обещал. И с этим, и вообще со всем, что случится. Все можно устроить, если подумать как следует. Все спланировать. И сделать не так, как ждут от тебя другие.

Он смотрит на Винсента, который сидит рядом с ним, без бинтов. На мамину спальню со шкафом, скрывающим сумку, где больше тридцати тысяч крон. На Феликса, который поймет, когда подрастет, что чтобы вплести золотую нить, иногда приходится сначала вплетать черную. И что его старший брат именно это имел в виду, когда говорил «такого больше не будет». Если это произойдет снова, то не раньше чем через несколько лет. А если это «снова» произойдет снова – то тоже через много лет.

Вот о чем думает Лео, сидя на полу детской, бок о бок с младшими братьями.

Он еще не знает, что эти осенние дни, когда он много позже будет вспоминать их, навсегда останутся для него днями счастья.