Братья

Гудим хитро посмотрел на него… и вдруг зашагал на одном месте, тревожно озираясь, словно чая погони. Заметил кого-то — и внезапно присел, как провалился. Немного обождал… Выпрямился неожиданно ловким движением, схватившись за невидимые края. По-прежнему не сходя с места, машисто и весело зашагал дальше, посмеиваясь над одураченными преследователями.

— Ух ты!.. — сказал Сквара.

— Дединька, а что не говоришь? — спросил Светел.

Гудим коснулся пальцами губ, виновато развёл руками. Дескать, рад бы, да не могу.

Светел почти решился спросить ещё, но в это время пособники начали что-то делать вкриво. Почтенный скоморох мигом забыл о мальчишках, устремился на выручку.

— …Брови у тебя дугами: ты чувствуешь, что сердце велит, — негромко доносилось из угла. — Сидят высоко: другим людям незачем знать твоих помыслов… — При лучине одна против другой расположились кудрявая Арела и старшая лихая чернавка. — У тебя маленький нос: ты думаешь о том, чего тебе хочется сегодня…

— А длинный был бы? — не иначе вспомнив кого-то, спросила вдруг та.

— Тогда ты больше думала бы о том, что завтра случится.

— Вот ещё нужда была, — хихикнула чернавка. — Я и так знаю, что завтра будет. Толкуй дальше!

Арела поудобнее повернула её к свету лучины.

— У тебя невелики уши: тебя занимает не всё, что могут люди сказать, но важного для себя ты не пропустишь…

Светел невольно задумался о том, как устроено его собственное лицо и что могут значить лоб, щёки, губы. Ему даже захотелось сесть против Арелы, чтобы она дала смысл каждой черте. «Ну да! Такого небось натолкует, сам себя знать не захочешь…» Будь здесь мама, погрозила бы пальцем: боишься правду услышать! Мама была далеко, а всё равно стало обидно. Может, оттого, что частица истины в додуманных словах всё же была?

Из-за притворённой двери оболока глухо звучал голос Кербоги. Не дело слушать, о чём говорят за дверьми, но, если слух обостряется сам собой, как с ним совладать?

— Посмотри, насколько разнятся его ладони! Это значит, что твоему сыну предстоит удивительный путь. Видишь маленькие морщинки, здесь и вот здесь? Он будет радовать наставников, сумеет в полной мере постичь их науку. А эта бороздка гласит, что он проживёт ещё немало лет…

Братья Опёнки переглянулись, на всякий случай отошли подальше.

Спустя некоторое время голос Кербоги смолк.

Чернавка оглянулась, сунула Ареле вкусно пахнущий свёрток и удрала вон, пока хозяйка не видела.

Юная толковательница посмотрела на Светела.

— Тебе тоже по личику погадать? — ехидно спросила она. — Или, может, по ладони? Я и по ладони умею…

Светел поспешно спрятал руки, замотал головой. Хотелось юркнуть за брата, но не при девчонке же.

— Атя не благословил, — степенно отказался Сквара.

Арела наставила палец на обоих сразу:

— Всех на русь выведу, всё как есть покажу…

Светел спросил её:

— Что петуха не держите, чтобы людей плясками забавлял?

Девчонка посмотрела на него едва ли не с жалостью:

— А знаешь ты, как их охотники учат?

— Не знаю, — сказал Светел. — Псов учил в запряжке ходить, а куры у нас давно не ведутся.

Арела проговорила зло и отрывисто:

— На железный лист ставят, чтоб соскочить не мог, а снизу горшок с углями. Сами на дудке играют. Он лапы вскидывает — больно! Так несколько раз, и он потом, как дудку услышит…

Стукнула дверь. Вышла довольная Обороха, за ней сын. Последним появился Кербога.

— О, кто пришёл! — обрадовался он братьям. — Ну-ка, полезайте на подвысь! Видели когда-нибудь лицедейство?

— Нет, — мотнул головой Светел.

— Атя сказывал, — проговорил Сквара.

— Значит, — рассудил Кербога, — сумеете сообразить, что к чему. Ты, старшенький, будешь Богом Грозы, а ты, меньшой, — Богом Огня. Настал день Беды…

— А батенька благословил? — ядовито осведомилась Арела, но братья смотрели только на Кербогу.

— Настал день Беды, и вы обороняете Землю!..

Сквара напряжённо свёл брови:

— Это как?

— А так, — немного подумав, объяснил скоморох. — Люди, глядящие на помост, должны увидеть братьев-Богов, готовых не пощадить себя ради смертных. — И лукаво усмехнулся: — Конечно, показать не всякий сумеет…

У мальчишек разгорелись глаза.

— Наставляй, дяденька Кербога. Как нам кощунить?

Кербога нарадоваться не мог на Опёнков. Младший вспыхивал, искрился, пылал каждым движением. Старший, более суровый и сумрачный, как будто таил до поры и сизые молнии, и яростный гром. А сколько смеха жило в глубине глаз!.. Правду люди говорят: ни за что не угадаешь, в каком краю что найдёшь! Скоморошина рождалась шажок за шажком, слово за словом, из ничего, по наитию… Старик Гудим принёс широкие андархские гусли, тихонько взялся за струны.

— Грозу, — самозабвенно бормотал Кербога, расхаживая перед помостом. — Слезý… доползу…

Мальчишки благоговейно внимали. Вряд ли они умели постичь, какое чудо творения вершилось у них на глазах. Однако чудо от этого меньше не становилось.

Созвучие всё ускользало. Братья начали переглядываться. В глазах у обоих плескалось шальное веселье.

— В тазу, — нахально шепнул Сквара. — Привезу…