Братья

— На воинском пути говорили: в кругу плясать всякий горазд, ты спляши, когда над головой стрелы свищут. Нельзя избавить от страха. Галуха просил испытать его искусство и не выдержал испытания. Тебе впору бы наказать и меня, ведь это я в нём ошибся.

«И ещё мы оба по носу получили. Ты от Гайдияра, я от жреца. Дерзали судьбы вершить, а сами — что снежинки на могучем ветру. Котята, встрявшие в игры взрослых котов…»

Эрелис долго молчал, раздумывая над словами советника. Эльбиз перекладывала книги. Вот юный всадник летит на врага, возглавляя таких же яростных и безусых. Вот дебелый властитель на престоле. Какой лик предпочесть?

Царевич заговорил наконец:

— Правда в том, что нам преподали урок. Гайдияр, мне доносят, пойманных бесчинников на радостях отпускает, даже не избив. А ты после разговора с Люторадом впервые проиграл мне в читимач.

Это была сущая правда. Ознобиша ответил:

— Котёнок, подаренный Злату, наверняка зализал первые шрамы, становясь грозой нечисти. Я помню, ты впервые предложил Высшему Кругу суждение, государь, и после едва дошёл до покоев. Теперь ты окреп. Воссел с ними как равный. Владыка Хадуг вслух гадает, сумеет ли без тебя обойтись!

— Владыка снисходительно посмеивается надо мной.

— Владыка, я думаю, полон великих надежд. Вот учитель братейку всё горем луковым да чудом лесным! А Златово орудье вручил, ибо нет лучшего ученика! — «И песни его от костра к костру по свету летят…» — Ты поднимаешься, государь. Почтенная Орепея вновь служит вам с сестрой. Благородный Невлин вот-вот распорядится о телохранителях, близких вашим сердцам.

— Сестра выплакала, — буркнул Эрелис.

Эльбиз облюбовала среди кучи книг одну и разглядывала её. Красуясь на неправдоподобно мощном коне, Первоцарь метал огненную стрелу в крышу дома, похожего много больше на дикомытскую рубленую избу, чем на передвижную вежу хасинов. Для чего метал? Ждал, чтобы легко вспыхнул земляной кров, поросший травой? Да и пленники уже на коленях, связанные, беспомощные. Бабы, дети. С ними ли воевать могучему красавцу, властно вздыбившему коня? Только если братья и мужья перед гибелью как следует насолили андархам…

— Не веришь, государь, — признал Ознобиша. — Может, оно даже к лучшему.

— Почему? — одним голосом удивились царята.

— Потому что первая звезда верней различима, если чуть-чуть мимо смотреть.

Письмо Люторада

«Милостивый господин и друг мой, здравствовать тебе счастливо премногие лета! Пишу, побуждаемый бесконечно скорбными обстоятельствами, удаляющими меня от служения в стенах, помнящих шаги моего святого родителя. Возвращаясь из Выскирега в Шегардай, я испытывал искушение повернуть сани и тотчас ехать к тебе, хотя бы на несколько дней. Увы, роскошь подобного путешествия мне сейчас недоступна, ибо всеми любимый наш предстоятель, да улыбнётся ему Владычица, не сегодня завтра примет Её поцелуй. Будучи почтительным сыном, я боюсь надолго оставлять старца, тем более что он ещё не благословил меня, назначив служение. Должен сказать, многие видят меня преемником благочестного, хотя сам я полагаю нескромным на сей счёт даже гадать.