Братья

— Верно, хватит. А ты светли знай.

Красёнушка взяла у паренька шайку, посыпала на дно горсть колючего порошка из лубяной коробочки, залила водой. Изошёл такой дух пареного сена и летних цветов, что даже братец Аро оставил работу и потянул носом, а на губах обозначилось что-то вроде улыбки.

Ткаха пересела, оттягивая привязанные к поясу нитки, свободной рукой подняла бёрдо, напряжённо зашевелила губами, глядя на берёсту. В таком положении считать узорные нитки было ещё тяжелей.

Русый мальчишка обречённо вздохнул, усевшись, низко наклонился над шайкой. Из-под ворота стёганки явили себя железные звенья.

— Шею вытяни, — велела девочка.

Стала привычно плескать ему на голову душистое зелье, с тщанием втирать в корни волос. Он что-то бормотнул ломким голосом, недовольно. Остаток ночи ему предстояло маяться в старом полотенце, намотанном словно бабий повойник, и терпеть шуточки по этому поводу.

Братец Аро вдруг сказал:

— Дядя Космохвост, может, лучше меня под него луковой шелухой красить? Я небось терпеливый…

Страдалец погрозил ему кулаком. Девки засмеялись.

Космохвост не ответил. Он смотрел на кошку. Та, оставив играть стружками, подбежала к двери и напряжённо выслушивала за ней что-то, ускользавшее от косного внимания людей. Когда кошка вдруг распушилась, став в три раза больше обычного, поставила веретеном хвост и яростно зашипела, Космохвост принял решение. Обернулся к четверым подопечным, увидел, что все они тоже смотрят на кошку, резко выдохнул:

— Прячься!

…Ребята на миг замерли. Или наоборот — не они замерли, а время продлилось. Ткаха медленно-медленно резала маленьким ножиком привязанные к поясу нити, они утекали в щели и отверстия бёрда, знаменуя неворотимый конец. Космохвост накануне услышал, как шептались названые сестрицы: пояс, если выйдет хорош, предназначался ему. Мокроголовый парнишка отряхивался по-собачьи, не дожидаясь рук с полотенцем, а у вдумчивого Аро падал из-под резака последний завиток стружки. Ложка, и это Космохвосту тоже было известно, предназначалась дядьке Серьге. Всё равно больше нечем было отблагодарить за верную службу, а ложки получались сущее загляденье…

А потом они все разом сорвались с мест, потому что он крепко научил их, как поступать, если однажды он вот так велит прятаться.

Братец Аро только оглянулся в поисках кошки, но любимица успела исчезнуть, недосуг было искать, куда подевалась. Брат с сестрой мигом закатились под лавку, юркнули в узкую дыру, съехали в тёмное подземелье. Съёжились, притихли возле дощатой стены. Рядом зияло отверстие бокового лаза, оттуда тянуло морозом.

Двое оставшихся задвинули на место тяжёлую западню, оклеенную берёстой. Горстями бросили мусор. Не догадаешься, где пол нарушали.

Со двора донёсся крик, звучавший последним предупреждением и последней болью.

— Эх, — горестно зарычал Космохвост.

Выдернул из вторых ножен кинжал, бросился в сени. Мальчик с девочкой переглянулись, побежали за ним. Настала пора сделать то, к чему он их готовил несколько лет. А сделав — скорее всего, умереть, как уже умер старший воспитанник Космохвоста.

Наружная дверь распахнулась навстречу, со двора проникла хищная тень… Соприкосновение с мечом Космохвоста заставило тень обрести плоть, залиться кровью, рухнуть им под ноги.

Выскочив вон, Космохвост мгновенно метнулся в сторону. В мёрзлую притолоку на пол-ладони вошли сразу два болта.

— За спину! — громко приказал он подросткам. — Прорубимся!..

— Эльби́з, не отставай! — крикнул мальчик.

— Братец Аро… — жалобно, как учили, пискнула девочка.

Страх изображать не пришлось, ей и так было страшно. Она выхватила из-под плаща маленький самострел. Разрядила туда, откуда прилетели первые болты. Из темноты послышалась ругань. Игрушечное с виду оружие с двадцати шагов разило без шуток.

Они выполнили приказ Космохвоста, но намерение прорубиться оказалось куда проще высказать, чем исполнить. Толком не отойдя от крыльца, их наставник уже отбивался сразу от двоих в удобных короткополых одеждах цвета снега в ночи. Люди казались гибкими и проворными, но надо было видеть, что творил Космохвост. Меч и кинжал пели на голоса, выводя любому, кто совался, жуткую погребальную песню.

Не только для двоих подростков это был самый главный бой, а скорее всего, что и последний…

Мальчишка ахнул, споткнулся, сломался в поясе.

Девочка с перепугу чуть не назвала его настоящим именем, однако выучка взяла своё.

— Братец Аро!..

Он пытался говорить, но только хрипел.

За углом клети послышался злой крик, кого-то приложили о брёвна.

— Сказано, ососков не трогать!

Наказанный жаловался: «ососок» только что проткнул ему болтом ногу, да и брать непременно живьём никто вроде не велел. Стрелка приложили вдругорядь. Живого всегда убить можно, а вот мёртвого поди оживи!

Космохвост оглянулся посмотреть, что там с воспитанником. Не надо было ему этого делать. Чужой быстрый меч тут же вскроил на нём кожаный чехол, проскрежетал по кольчуге. Воин досадливо зарычал, убил слишком шустрого нападавшего, схватился с другим.