Братья

Это была песня о молодом полковнике, который погиб сто лет назад, когда история Дорсая только начиналась; Город Новая Земля взял на службу дорсайцев с тайным намерением использовать их против врага, столь превосходящего их силой, что они наверняка были бы полностью уничтожены – тогда не пришлось бы платить им за службу, и в то же время противнику был бы нанесен существенный ущерб. Но дорсайцы разгромили врага, и город встал в конце концов перед необходимостью им заплатить. Чтобы этого избежать, городские власти решили обвинить дорсайского командира в сотрудничестве с врагом, в получении взятки за объявление победы в сражении, которого не было вообще. Все было тщательно продумано, и эта ложь могла бы даже сработать, если бы они не совершили ошибку, арестовав командира, чтобы сделать свою историю еще более убедительной.

Это песня в любой другой ситуации не могла бы вызвать никаких возражений. Но сейчас я внезапно понял, что она предназначалась нам. Это для Пела, Моро, для меня самого пели сейчас все солдаты. До этого я чувствовал себя почти невидимым на трибуне позади Чарли ап Моргана. Теперь мы, трое штатских, стояли под прицелом каждой пары глаз – штатские вроде тех, что повесили Жака Кретьена, а вдобавок еще и жители Сент-Мари, среди которых были и те, кто убил Кейси Грима. Ощущение было такое, словно перед нами рычащая пасть какого-то громадного зверя, готового нас проглотить.

Чарли ап Морган не вмешивался в происходящее. Он стоял молча, ожидая, когда они допоют песню до конца.

...И четверть всех наличных сил —
Дорсайский батальон —
В неравный с гельмутцами бой
Послал вперед Рошмон.

Товарищ, только погляди:

Куда ни кинешь взгляд —
Те, кто Рошмону угрожал,
Бегут или лежат.

Как смел Рошмон такой поклеп

На воинов возвесть?!
Да кто ж поверит, что Дорсай
За деньги продал честь?!

И вот, чтоб правда не всплыла

Внутри Рошмона стен,
Изменником объявлен был
И схвачен Жак Кретьен.

Командующий Арп Ван Дин

Вмешался в круговерть:
Дорсаец неподсуден вам,
Верните, или смерть!

Но лорды верили в гранит

Рошмона прочных стен,
И на рассвете вздернут был
Полковник Жак Кретьен.

И вот от стен, что на заре

Вздымались, как всегда,
К закату солнца в тот же день
Не стало и следа.

Взошла луна – стоял Рошмон,

И била жизнь ключом.
Зашла луна – он пеплом стал,
И битым кирпичом.

Теперь любой, увидев здесь

Остатки прочных стен,
Узнает, как был отомщен
Полковник Жак Кретьен.

Пока мы живы и сильны,

И жив Дорсай – наш дом,
Никто не вправе нас судить
Не праведным судом.

Так правда, ополчась на ложь,

Повергла в прах и тлен
Тех, кем однажды вздернут был
Полковник Жак Кретьен.

Песня закончилась. Снова наступила тишина – полная тишина. Чарли на трибуне пошевелился. Он сделал полшага вперед и скомандовал:

– Офицеры! С флангов и центра. Встаньте лицом к вашим людям!

Офицеры шагнули вперед, повернулись и промаршировали к месту напротив середины ряда, который они возглавляли, повернулись еще раз и замерли.

– Приготовьтесь стрелять.

Оружие в руках офицеров поднялось на уровень пояса, стволы были направлены на людей, стоявших прямо перед ними. У меня внезапно перехватило дыхание. Я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, как ни пытался. Я слышал о чем-то подобном, но никогда в это не верил и никогда не думал, что сам могу оказаться тому свидетелем. Краем глаза я мог видеть лицо Чарли ап Моргана, и это было лицо истинного дорсайца. Он снова заговорил.

– Была дана команда разойтись, – голос Чарли отдавался эхом над молчавшими людьми, – но не выполнена. Команда будет дана повторно, в соответствии с Третьей Статьей Контракта Профессионального Солдата. Офицеры откроют огонь по каждому, кто откажется подчиниться.