Братья

Ранней осенью Дмитрий снова вернулся в штаб-квартиру Тринадцатого отдела. По приказу Октября он без особого желания продемонстрировал лабораторию ядов четырем гостям из Болгарии. Лаборатория теперь находилась в их ведении; став руководителем Тринадцатого отдела.

Октябрь тут же взял разработку отравляющих веществ под свое крыло.

Дмитрий провел болгар в подземные помещения, где было установлено лабораторное оборудование. Ученые бесшумно сновали между гостями – разговаривать с иностранцами им не разрешалось. Некоторых из них Дмитрий знал по именам, в том числе и похожего на лысого гнома старика со сморщенным лицом и светлыми голубыми глазами. Октябрь всерьез утверждал, что это ему первому пришла в голову идея создания газовых камер.

Когда экскурсия была закончена, болгарские товарищи смогли точно указать, что им нужно, и Дмитрию ничего не оставалось, кроме как подчиниться; таков был приказ Октября. Почти с сожалением он выпустил из рук последнее достижение секретной лаборатории – полудюжину крошечных ядовитых пулек, которые бесшумно выстреливались устройством, внешне похожим на обыкновенный зонтик. Впоследствии именно при помощи этого “зонтика” болгары расправились с двумя своими диссидентами в Западной Европе.

В 1981 году Дмитрий работал в Варшаве, консультируя верхушку польской армии по вопросам стратегии и тактики военных переворотов и введению военного положения. В Кремле полагали, что это – лучший способ обуздать набирающее силу движение “Солидарность”. Дмитрий же придерживался иного мнения. Он считал, что польским спецслужбам стоит только убрать Леха Валенсу и других лидеров “Солидарности”, и обезглавленное движение мгновенно распадется само. Поляки же опасались, что подобный шаг может послужить причиной еще более сильного возмущения.

Вернувшись в Москву, Дмитрий снова серьезно разошелся во мнениях с Октябрем. За все время их сотрудничества это была их самая серьезная стычка. Октябрь требовал, чтобы оперативная группа Дмитрия организовала ликвидацию папы Иоанна Павла II, чье польское происхождение и убийственно точно сформулированные заявления представляли серьезную угрозу государственному устройству Польши. Дмитрий отказался.

– Сделать это в наших силах, – сказал он, – однако если когда-нибудь станет известно, что Советский Союз подготовил убийство папы римского, политические последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

Оба они, так ни до чего и не договорившись, представили свои соображения на секретном заседании Политбюро, которое поддержало точку зрения Дмитрия. Разработка и осуществление покушения на жизнь папы Иоанна было поручено турецкому террористу Мехмету Али Агдже, с которым контактировали болгарские спецслужбы. Все нити, которые могли бы привести к КГБ, были тщательно перерезаны.

Летом того же года в Риме, на площади Святого Петра, Агджа сумел приблизиться к открытому автомобилю папы, произвести выстрел и ранить его в живот.

Папе римскому чудом удалось выжить. Личность покушавшегося в конце концов была установлена и предана гласности. Именно после этого бывший председатель КГБ Юрий Андропов, ныне же – один из руководителей партии и член Политбюро, пригласил Дмитрия Морозова в свой кабинет в Кремле и тепло поблагодарил за настойчивость и дальновидность. Дмитрий понял, что теперь опала Октября стала вопросом ближайшего времени.

После смерти Брежнева в ноябре 1982 года Андропов стал новым Генеральным секретарем ЦК КПСС, официальным главой Советского государства. Через несколько недель Октябрю было приказано подать в отставку. В тридцать два год а Дмитрий стал самым молодым руководителем за всю историю “Управления мокрых дел”.

По традиции, заложенной Октябрем, отдел оставался как бы самостоятельным, независимым от Московского центра. Дмитрий даже отказался перенести свою штаб-квартиру в Ясенево, где были сосредоточены все остальные подразделения Первого Главного управления. Тринадцатый отдел остался в своей мрачной усадьбе, недоступный для внешнего мира, суверенный, как независимое средневековое княжество.

Новая должность Дмитрия давала ему новые, совершенно фантастические привилегии. Ему выделили огромную квартиру на Кутузовском проспекте, в том же шикарном доме, где жил Андропов. В квартире были бар и кладовая, в которой не переводились дефицитные продукты. Его постоянно обслуживали повар и экономка. Кроме этого, Дмитрий получил дачу в Подмосковье и новенькую “Волгу” с личным шофером. Теперь ему был открыт доступ в магазины и клубы, которыми имели право пользоваться только самые высокопоставленные представители партийной номенклатуры. Сирота из детского приюта, который когда-то воровал объедки, чтобы выжить, пробился на самый верх.