Братья

— Именно. У них будут новые дома, школы, магазины, а я куплю их старые в центре. Они смогут торговаться со мной. Я дам им возможность торговать со мной. Я даже предоставлю им возможность работать в центре, как только он откроется. Они будут иметь преимущества при приеме на работу.

— Ты действительно думаешь о людях, — обрадовалась Суми.

— Деньги — это не все. Хотя я все равно смогу сделать много денег всего лишь на проектировании этих жилых комплексов в пригороде. И вскоре стану владельцем половины города.

Суми вздохнула.

— В чем дело? — спросил я.

— Боюсь, что ты проваливаешься в яму капитализма — сплошные деньги и никакой совести.

— Но ты еще не дослушала до конца. Тем фирмам, здания которых я снесу, я предоставлю офисы в центре. Если они не смогут заплатить за аренду, я помогу им устроиться в пригороде, где их ожидает хорошее будущее. Там будет прекрасный книжный магазин на уровне улицы, и твои книги будут выставлены на витрине в первом ряду.

— Очень мило. Но тебе не стоит баловать меня. Только, пожалуйста, не обижай людей!

— Никогда! — Я взял ее за руку. — Послушай, завтра я постараюсь приехать домой пораньше, до того как Тай Пинь уснет.

Суми слегка улыбнулась: я ее порадовал.

На следующий день во время нашей встречи в баре отеля «Дружба» Говард Джинджер расхохотался, когда я упомянул об идее строительства «Центра Дракона».

— Ты сошел с ума!

— Почему? — спросил я его.

— Тут нужны миллионы.

— Мы найдем их. Я как раз подыскал один из крупных банков.

— Понадобится самый крупный, тебе нужна целая куча денег.

— А от тебя, друг мой, мне нужна рекламная статья об этом проекте.

— Ты просишь меня использовать известность в журналистских кругах, чтобы получить международную огласку? — смеясь, спросил Говард.

— Да, ведь ты же не откажешься?

— А что я с этого буду иметь?

— Место под офис. Ты взберешься на самую вершину. В конце концов, ты же представляешь одно из лучших информационных агентств мира.

— А мы должны будем платить ренту?

— Я шокирован тем, что у тебя так притупилась твоя журналистская жадность. Это колоссальный проект, который ознаменует собой наступление эры китайского капитализма. Разве это недостаточно сенсационная новость для тебя?

— Конечно, все так. И я обещаю тебе статью на первой полосе, когда придет время. Почту за честь, мистер Рокфеллер. — Он ослабил узел своего галстука, затем поболтал в стакане напиток. — У меня был длинный день, я пытался раздобыть какие-нибудь подробности из мумифицированного министра пропаганды о военных проектах.

— И как, удалось?

— Меня чуть было не арестовали, — спокойно сказал он.

— За что?

— За статью о еще необъявленной реорганизации армии. Они сказали, что разглашением военных секретов я нарушил абсурдный уголовный кодекс, хотя признать это — значит отказаться от всего, что я когда-либо написал, и фактически подписал себе приговор.

— Мне бы не хотелось потерять такого друга, как ты. Тебе надо быть осторожнее.

— Тебе тоже, — сказал Говард. — Запомни: чем выше мечта, тем страшнее угроза.

Сочинительство для Суми стало розой с шипами. Ее восторженные поклонники буквально заваливали ее пачками писем с расспросами о следующей книге. Самые жестокие из государственных критиков были похожи на шипы, они называли ее ведьмой, ее жизнь — путем грехов, а книгу — варевом, имеющим очень малое значение для литературы и еще меньшую нравственную ценность.

— Правительство ненавидит меня, хотя народ любит, — жаловалась она в один из дней, отбрасывая в сторону литературное обозрение со статьей одного из самых злобных коммунистических критиков. — Из меня сделали отбивную.

— Интересно, что тебя больше воодушевляет — любовь или ненависть?

— И то и другое — самые высокие награды для литератора на этой земле.

— И самые мощные факторы, которые заставляют публиковать твою книгу тиражом более пяти миллионов. Я только что получил эти цифры от Лены.

— Правда? — Суми не могла скрыть своего восторга по поводу огромного тиража. Для нее миллион был все равно что мириады звезд на небе. Пять миллионов…

— Ты же знаешь, что я пишу не ради денег, — твердо сказала она.

— Конечно, ты определенно пишешь не ради денег, но деньги приходят, потому что ты пишешь.

— Деньги, деньги! Ты всегда остаешься бизнесменом.

— Я и должен быть таким. Потому что миллионы твоих читателей ждут. Без меня они бы никогда не прочли твоих слов. Говоря о деньгах, я всего лишь имею в виду неоплаченный счет с фабрики по производству продуктов питания, в котором говорится, что мы забыли заплатить за целый трейлер заказанных нами продуктов. Они взяли на себя смелость направить этот счет твоему издателю, то есть мне. — Я выудил из своего портфеля лист бумаги, лежащий в папке.

— О? Позволь взглянуть. — Суми бросила взгляд на счет и сунула его в карман. — Это мое дело.

— Твои дела — мои дела. Не могла бы ты сказать мне, что происходит?

— Я разорена, — грустно сказала она.

— Разорена? Но за что все эти счета, достойные короля?