Братья

Я посмотрел в дальний конец, где пять столов занимали девочки. Они казались застенчивыми и были одеты в темно-синие блузы и мешковатые штаны из грубой ткани, волосы одинаково коротко стрижены, чтобы не заводились блохи и вши. Единственное, чем они отличались от мальчиков, — это хрупкими скелетами и неразвитыми женскими голосами. Как бы мне хотелось, чтобы хоть какой-нибудь цветок украсил их волосы. Насколько бы иначе они выглядели, если бы носили платья в цветочек, плотно облегающие их стройные девичьи тела. Охранник подошел и постучал палкой по моему столу.

— Поторопись. Что это, по-твоему, — банкет?

Я посмотрел на него и быстро прожевал свой рис. Мое лицо застыло, когда я наткнулся зубами на несколько песчинок на дне миски. Мне пришлось закрыть рот, чтобы сдержать рвоту. Рис был на вкус несвежим и соленым и напоминал испорченную пищу. Но я действительно почувствовал себя лучше. Только рот чувствует пищу, дальше вкус и аромат не имеют значения. Я ел, чтобы наполнить желудок и выжить. Наслаждаться пищей здесь было самым последним делом.

Репродуктор в столовой затрещал, и раздался четкий и ясный голос, который мог принадлежать только маленькому ректору.

— Студенты! Из-за возникшей потребности нашего правительства в производимом нами продукте, консервированном тунце, с сегодняшнего дня в первой половине дня все обязаны работать на рыбном заводе, а посещать школу во второй половине дня. Помните, исправление — ваш единственный шанс выжить в этом мире и это стоит денег. Ваша обязанность отработать пищу, которую вы только что съели, и еще много еды, которую будете потреблять впредь. Ничего нет бесплатного, и плохие дела будут наказаны. А теперь, охранники, пожалуйста, организуйте перемещение толпы. Это пока все. Хорошего дня.

Послышался шум, ребята ругались и проклинали ректора. Треск бамбуковых палок не прекращался, и толпа медленно и неохотно вытекала из столовой. Волоча ноги, все неохотно направились к консервному заводу.

Вонь в цехе была просто невыносимой, а высокая температура вызывала головокружение. Охранник, одетый в комбинезон и перчатки, отправил меня для начала на самую легкую работу: чистить и освобождать от костей живого тунца. Мальчики и девочки выстроились вдоль длинной раковины, наполненной подпрыгивающими рыбами. Нам дали ножи и простые инструкции. Охранник рявкнул, перекрикивая гул:

— Сначала отрубайте голову, счищайте чешую, затем вспарывайте брюхо и потрошите его.

— Можно мне перчатки?

— Нет.

Я вздрогнул от приказа о зверском задании, затем втиснулся в линию между двумя мальчиками и взял в руки огромного тунца. Рыба была скользкой и сильной. Она била хвостом и выпрыгивала из моих дрожащих рук. Кто-то засмеялся, кто-то назвал меня глупым. Я безрезультатно преследовал дьявола по всему полу в течение доброй минуты, пока наконец не нанес рыбе удар по голове. Это было первое живое существо, которое я убил в своей жизни. Когда голова рыбы разбилась, брызги крови попали на штаны двух парней, которые внезапно выросли рядом со мной. Это были приятели Черной Собаки. Я искренне принес извинения:

— Простите, я не нарочно. Я сегодня первый раз здесь.

— Оближи кровь с моих штанов, ты, маленькая дрянь! — потребовал один верзила.

— Я обещаю выстирать их тебе, когда работа будет закончена, — сказал я, но тот вдруг схватил с пола огромную рыбью голову и швырнул ее мне в лицо. Спотыкаясь, я отступал назад, пока не ударился головой о грязную, испачканную рыбьей кровью стену. Мои ноги поскользнулись на влажном полу, покрытом чешуей и костями, и я со всего маху упал на пол. Вокруг веселились. Когда я отклонился назад, чтобы занять устойчивую позицию, то увидел, что другой парень, пониже ростом, держит нож для рыбы в своей мозолистой руке и норовит запустить его в меня. Нож чудесным образом вонзился острым концом в стену, на расстоянии двух сантиметров от моего уха. Месть пришла.

— Бей! Бей! Бей! — Парни ходили вокруг меня, по очереди нанося мне удары ногами в грудь, спину, голову.

— Ты будешь безголовым, как рыба, отделенная от костей и законсервированная, — прокричал тот, что был выше ростом, под приветственные возгласы мальчиков, оставивших свою работу, чтобы понаблюдать цирк.

Испытывая боль, я быстро вытер глаза и остался стоять, как горная крыса, ища отверстие в земле, где бы я мог скрыться и выжить. Но удары сыпались и сыпались на меня. Я был беззащитен, не мог сопротивляться, почва ускользала из-под ног. С затуманенным яростью сознанием я увидел краем глаза нож, все еще торчавший в стене. Я заставил себя подняться и бросился к стене, чтобы схватить рукоятку.

— Бей! Бей! Бей! — на сей раз это уже я дико заорал, размахивая ножом влево и вправо, чувствуя потрясение, когда я бросался на двух взрослых парней и наносил им удары. Вокруг все стихло. Цирк превратился в смертельное действо. Парни уползали от меня, оставляя позади себя кровавый след. Я не позволял им легко уйти, преследуя их, как делал это с полумертвым тунцом, и продолжая размахивать ножом, когда они выли, как раненые собаки.