Братья

- Ага, вот оно... - тон его голоса неожиданно стал таким же, как в конце их радиообмена, очень серьезным и озабоченным. - "Человек, который встречался с Деверо в ресторане, выглядел лет на шестьдесят пять семьдесят, цвет лица смуглый, глаза зеленые, волосы и усы крашеные, полосатая рубашка, шелковый галстук, двубортная куртка с пуговицами желтого металла, серые брюки из саржи, легкие кожаные туфли-мокасины... на руках золотые кольца, перстни и браслет".

Алекс на мгновение перестал дышать. Только один человек из всех, кого он знал, подходил под это описание. Это был Гримальди.

- Когда это было? - спросил он, с трудом сдерживая поднимающуюся в нем ярость.

Гримальди был в Штатах и встречался с Деверо. Деверо подозревался в сотрудничестве с КГБ, точнее - с Дмитрием Морозовым. В настоящее время Гримальди должен был находиться в Москве, где у него были самые широкие возможности наткнуться на Дмитрия. Для последнего Гримальди был идеальным связным. Логически объяснить встречу Гримальди и Деверо можно было только одним: Гримальди стал агентом Морозова. "Наполеон" перешел на сторону врага.

Алекс лихорадочно старался подыскать другое объяснение, пытаясь придумать какую-нибудь иную версию, но тщетно. Гримальди не мог встретиться с Деверо даже случайно.

Солтеро странно смотрел на Алекса, и тот повторил:

- Когда состоялся этот обед?

- Шесть недель тому назад. Мы проверяли. Это совпадает с приездом Гримальди в отпуск. Он приехал сюда на машине из Монреаля, из Буффало прилетел на "Ферму", а после собеседования вернулся на две недели в Нью-Йорк.

Алекс покачал головой, недоверчиво, но и с некой обреченностью.

- Кто ваши источники? - поинтересовался он почти равнодушно.

- Метрдотель и двое официантов "Ла Кут Баске". Гримальди говорил с метрдотелем по-французски. Он оказался гурманом, прекрасно разбирающимся во французской кухне, и "мэтр" его запомнил.

- Вы показывали им фотографии Гримальди?

Солтеро кивнул.

- Через три дня после нашего первого разговора мы вернулись с несколькими фотоснимками. Все трое опознали Гримальди из нескольких незнакомых людей. Мне очень жаль, Алекс...

Алекс слушал и механически кивал головой. "Грязный предатель, размышлял он. - Как он мог предать свою страну в конце столь замечательной карьеры? А Дмитрий? Как ему удалось завербовать Гримальди? Какую роль играл Калинин, когда приезжал в Вашингтон?"

"Судя по всему, мой коварный брат затеял новую игру", - подумал Алекс, но, вспомнив Сереброва и Булочку, лишь откинулся на спинку стула. Он увел человека у Дмитрия, Дмитрий ответил тем же. Братья снова вышли на ринг, изможденные и окровавленные, и ни тот, ни другой не умели положить конец своей бессмысленной войне. Как тогда сказала Клаудия? "Два старых бойца, оступаясь и еле волоча ноги, продолжают наносить друг другу удары, не в силах добиться победы и не в силах выйти из игры".

- Продолжайте работать как обычно, - он ткнул пальцем в сторону Солтеро и с усилием поднялся, оставив на столе долларовую купюру. - Я должен перепроверить ваше сообщение в Москве.

- Для чего?

- Возможно, у Гримальди есть логическое объяснение случившегося. Разве не может быть этот совместный ленч совершенно невинным?

- Невинным? - Солтеро ухмыльнулся. - У вас есть шпион в Москве, который годами дурачит этих болванов из КГБ, этакий ловкий и отважный Мальчик с Пальчик. Этот шпион без труда обходит все ловушки КГБ, выходит сухим из воды в самых опасных ситуациях, уезжает и возвращается в Москву, когда ему вздумается, и никто никогда его не беспокоит, никто ни о чем не спрашивает. В чем же тут дело, в чем его секрет? Вы отвечаете на этот вопрос так: это опытный волк разведки, настоящий герой. Но тут ваш герой возвращается в отпуск домой, и тут же совершенно случайно знакомится с нашим главным подозреваемым и случайно обедает с ним. Что-то не очень верится в его невинность, сеньор Алекс.

- Возможно, он ни при чем и сумеет доказать это, - упрямо повторил Алекс.

- А вы сами верите в это? Только честно?

Алекс посмотрел на него пустым взглядом и ушел.

Морозов ждал Гримальди, сидя на заднем сиденье своей "Волги", припаркованной недалеко от площади Ленина на мрачной Татарской улице. Понемногу становилось темно, дул холодный и сухой восточный ветер, и горожане торопились по домам, преследуемые нещадным трескучим морозом. Несмотря на это, длиннющая очередь за водкой, огибавшая полквартала, не расходилась, мужчины лишь кутались в свои куртки и пальто да притоптывали ногами.

Увидев за стеклом машины профиль Морозова, окруженный клубами дыма от его дешевых сигарет. Гримальди почувствовал, как от отвращения у него свело скулы. Как он ненавидел этого мерзавца, его дурные манеры, черную одежду, аскетические привычки. Именно Морозов заставил его признаться в собственных слабостях и сделал его изменником.