Братья Бельские

Зачастую подобные экспедиции возглавляли те члены отряда, чьи родственники были по-прежнему заключены в гетто. Один из маршрутов пролегал через пивоваренный завод Пупко, который снабжал немцев пивом. На территории завода партизаны отдыхали, а затем, украсив одежду желтой звездой, шли в гетто — будто бы возвращаясь с принудительных работ.

Одной из спасательных операций руководил партизан Моше Маньский. Ему не составило большого труда найти людей, желавших уйти с ним в лес. Один из них, молодой человек по имени Эли Дамесек, с тяжелым сердцем решился оставить в гетто свою пожилую мать. С собой он взял кое-что из одежды и несколько ручных гранат, которые хранил в тайнике. Вместе с ним к месту сбора пришло пять женщин, которых Маньский не приглашал.

Мужчины вырыли небольшое углубление под колючей проволокой и, как только все проползли под забором, засыпали его в надежде, что патруль ничего не заметит. Выбравшись за пределы города, они зашагали через поле. Время от времени приходилось идти прямо по болоту, по пояс увязая в трясине. Но Дамесек не чувствовал и тени усталости — его поддерживала мысль, что наконец он освободился от немецкого плена.

Внезапно темноту прорезал громкий окрик.

— Ни с места! Кто идет? — прокричали по-русски.

— Мы партизаны из отряда под командованием товарища Бельского, — ответил один из евреев.

И через мгновение беглецы попали в объятия советских партизан, которые были членами подразделения, входившего в бригаду Синичкина. Они много слышали о Бельских.

Беглецы шли по сельской местности еще две ночи — прячась в лесу в дневные часы, прежде чем добрались до крестьянского дома, где их ждали люди из отряда Бельского. Их накормили простоквашей и картофелем, а затем проводили к базе Бельских. Картина нескольких сотен людей, которые спокойно занимались своими будничными делами, поразила недавних заключенных. Бойцы отдыхали в палатках и землянках. Женщины хлопотали в лагерной кухне у примитивного очага, готовя еду, как обычно, в больших котлах.

Тут же Дамесек увидел человека, которого он позже описал как «широкоплечего, настоящего великана». Тувья приблизился к ним, пожал всем руки и, коротко поприветствовав их, спросил без обиняков:

— Где вы были все это время? Почему так долго сидели в гетто? Дожидались, пока немцы убьют всех ваших близких?

В середине апреля возвратились из Доброго Поля бойцы с плохими новостями о десяти пропавших евреях. Братья, не раздумывая, решились на быстрый и беспощадный ответ. Их действия имели мало общего с тщательно спланированной военной операцией. Но они были вне себя от ярости и жаждали мести. Предателям следовало дать понять, что еврейская кровь не ценится так дешево.

— Мы будем мстить за гибель наших людей, — сказал Тувья, потерявший тестя. — И это — наша единственная цель. Не берите ничего у этих предателей. Я не хочу, чтобы кто-нибудь обвинил нас в бандитизме. Не дайте повода называть нас еврейскими ворами.

Асаэль собрал группу из тридцати человек. Среди прочих в нее вошел и врач Хенрик Ислер. Группа прибыла в деревню вечером в пятницу, 23 апреля, по совпадению в Великую пятницу, — день, когда православные христиане вспоминают о крестной смерти Христа (что на протяжении столетий служило оправданием еврейских погромов). В такой день можно было с гарантией утверждать, что большая часть членов семейства Белоусов будет дома.

Евреи прибыли в Доброе Поле около полуночи. Асаэль приказал бойцам окружить дом. Затем он постучал в дверь, а когда открыли, ворвался внутрь вместе с Песахом Фридбергом, Михлом Лейбовицем и несколькими другими бойцами.

В то время как ошеломленные домочадцы выскакивали из постелей, пытаясь понять, что происходит, один из братьев Белоусов — какой именно, осталось неизвестным — попытался сбежать через подвал. Низкорослый Лейбовиц — чуть выше полутора метров — набросился на беглеца и схватил его прежде, чем тот успел ускользнуть. Они покатились по полу. Асаэль выстрелил и попал Белоусу в шею.

Действуя быстро, мужчины обыскали дом в поисках спрятавшихся членов семьи и убили всех, кого смогли найти. Лейбовиц, который чудом избежал пули Асаэля, взял в доме черный шерстяной пиджак. Вопреки приказу Тувьи он вернулся в нем в лагерь.

Партизаны подожгли дом Белоусов и оставили записку, которая обещала подобную участь всем предателям.

Огонь уничтожил несколько построек на участке Белоусов и перекинулся на соседние дома. В пожаре погибли лошади, коровы и других животные. В общей сложности десять членов семьи Белоусов были убиты в тот день, однако, по меньшей мере, пятеро убежали через чердак.

По пути на базу в Старой Гуте Михл Лейбовиц обнаружил в кармане конфискованного пиджака письмо, написанное на немецком языке. Он сунул его назад в карман и не вспомнил о нем, пока не оказался на месте.

Письмо было написано по-немецки. Адвокат Соломон Волковысский перевел его. В письме новогрудский окружной комиссар Вильгельм Трауб благодарил братьев Белоусов за выдачу лесных бандитов и сообщал, что они награждаются пятьюдесятью рейхсмарками.