Братья Бельские

С целью размещения растущего населения общины были построены дополнительные землянки. Самой уютной оказалась та, которую выстроила группа из Абелькевичей во главе с Кесслером. Здесь имелись даже теплые одеяла и перьевые подушки — вещи совершенно невероятные в непроходимых лесах. Землянки были так хорошо замаскированы, что никто из новичков не мог найти их с первого раза.

Рядом с землянкой, когда не грозила явная опасность, горели костры, на которых готовили еду. Картошка, основной продукт лесного рациона, пеклась на углях и съедалась, если это был удачный день, с солью. Суп обычно варился в большой кастрюле. У костров иззябшие люди спасались от зимнего холода, но зачастую лучшим и единственным средством от жестоких простуд был самогон.

Сами братья понемногу отдалялись от основной массы населения лагеря, превращаясь в олицетворение абсолютной власти. На беженцев — особенно после жизни в гетто — эти мужчины в буденовках, с автоматами за плечами производили неизгладимое впечатление. «Можно было подумать, что это был сам Сталин со своими помощниками, — рассказывал Айк Бернштейн, один из бойцов отряда. — Земля дрожала под их ногами».

Особое положение Тувьи в общине отнюдь не означало для него пренебрежения обязанностями по отношению к самым слабым ее членам. Он взял себе за правило посещать все землянки, расспрашивать людей о здоровье и говорить с ними о повседневных делах. Особенно его умиляло растущее число детей. Легенда гласит, будто, обнимая того или другого малыша, он плакал, не в силах справиться с нахлынувшими на него чувствами. К детям в лагере Тувья относился как родной отец.

Важнейшей задачей по-прежнему оставалась добыча продовольствия. Его приходилось отбирать у крестьян, которые отказывались делиться с партизанами съестными припасами и часто делали это только под дулом пистолета. Братья знали, что, если они будут церемониться с кем бы то ни было, существование общины окажется под угрозой. И поэтому нагоняли страху на окрестных крестьян — те должны были понимать, что лишатся жизни, если вздумают донести на лесных евреев. Этот страх еще более усилился после расправы над двумя доносчиками, местными жителями, которые мечтали сдать братьев Бельских немцам.

Одним из них был Ватья Кушель, поляк из Станкевичей, семья которого была близка Бельским еще в царские времена. С приходом фашистов Ватья примкнул к полицаям и однажды на улице в Новогрудке указал немцам на юного Аарона Бельского, и тот лишь чудом спасся.

Однажды ночью несколько бойцов Бельских вошли в дом, принадлежавший двум сестрам-полькам, и, как обычно, спросили, нет ли посторонних в доме.

— Здесь только Ватья Кушель из Станкевичей, и он спит, — ответила одна из сестер.

Бойцы вытащили его из постели, связали и отвели к Асаэлю.

— А у нас есть для тебя подарочек, — сказали они.

Асаэль допросил своего старого соседа и без колебаний приказал казнить его.

— И тогда один из парней отрубил ему голову топором, — рассказывал Аарон. — Я все помню так, словно это было вчера, я находился рядом. Он отсек ему голову одним ударом.

Потом они бросили бездыханное тело под деревянный мост, который подожгли.

Вторым был Алексей Стишок, сын работника на мельнице Бельских, Адольфа Стишка. И отец, и сын практически с самого начала оккупации начали сотрудничать с фашистами. Но старший Стишок вдруг исчез — его нигде не могли найти. Казалось, что он навсегда покинул эти края. А вот младший был схвачен группой бойцов из отряда Бельских.

Молодого человека отвели в лагерь Бельских. Во время допроса он признался, что однажды привел в лес группу из двадцати пяти литовских карателей в поисках лагерной стоянки братьев. «Я нарочно отвел их в другое место, — твердил он. — Я был вынужден сотрудничать с немцами. Я не хотел делать этого». Когда неотвратимость расплаты стала очевидна, он заплакал, бессвязно моля о пощаде.

Тувья приказал отвести младшего Стишка подальше в лес и повесить.

В феврале 1943 года в леса Забелова и Перелаза пришла беда. Простая человеческая ошибка привела врага прямо в убежище Бельских.

Ранним утром 15 февраля, после ночи блужданий по деревенской округе в поисках провизии, группа бойцов возвратилась на базу в Забелове. Это был успешный поход — подводы были забиты продуктами. Но в темноте они не разглядели, что с туши коровы, экспроприированной ими у крестьянина и забитой прежде, чем пуститься в обратный путь, на снег капает кровь. Полицаи просто пошли по кровавому следу и обнаружили партизанскую базу.

Их заметил часовой Шмул Оппенхайм, выходец из Новогрудка. Но почему-то он решил, что это Тувья Бельский с бойцами возвращается в лагерь, а когда понял, что ошибся, было уже поздно. С саней соскочил полицейский и открыл огонь по застигнутому врасплох часовому.