Братья Берджесс

В комнате повисла тишина настолько осязаемая и пульсирующая, что Боб не осмелился нарушить ее, даже звякнув бокалом.

– Я больше не хочу сюда возвращаться, – заявил наконец Джим, опускаясь на кровать и рассматривая ковер.

– Ну и не возвращайся. – Теперь Боб поднял бокал, отпил и добавил после паузы: – Знаешь, час назад я думал, что ты самый замечательный человек на свете. Но как же с тобой сложно. Я на днях виделся с Пэм, и она не знает, то ли это процесс над Пэкером тебя испортил, то ли ты всегда был таким придурком.

Джим поднял глаза.

– Пэм так сказала? – Его губы растянулись в слабой улыбке. – Памела. Богатая и беспокойная. – Он вдруг широко улыбнулся Бобу, опершись локтями на колени и уронив руки. – Забавно, как жизнь меняет людей. Я и заподозрить не мог, что Пэм будет всю жизнь гоняться за тем, чего у нее нет. Впрочем, если подумать, это в ней сидело всегда. Говорят, люди рано или поздно проявляют, кто они на самом деле. Вот и Пэм тоже. Ей не нравилось собственное детство, и она взяла себе твое. Потом она попала в Нью-Йорк, поглядела по сторонам, увидела родителей с детьми и решила, что и ей надо таких же, а заодно и денег. В Нью-Йорке ведь много денег.

Боб медленно покачал головой.

– Не понимаю, о чем ты. Пэм всегда хотела детей. Мы с ней всегда хотели детей. Я думал, она тебе нравится.

– Мне нравится Пэм. Я раньше удивлялся тому, как она любит рассматривать всяких паразитов под микроскопом, а потом в один прекрасный день понял, что она сама своего рода паразит. В хорошем смысле.

– В хорошем смысле?

Джим небрежно отмахнулся.

– Сам посуди. Она практически поселилась у нас, когда вы оба были еще совсем детьми. Ей требовался дом, и она присосалась к нашему. Ей требовался хороший муж, и она присосалась к тебе. Потом ей потребовался папаша ее будущих детей, она его нашла, присосалась и живет себе на Парк-Авеню припеваючи. Я хочу сказать, что она умеет добиться своего. Не всем это дано.

– Джим! Господи, что ты несешь? Ты сам женился на богатой.

Это замечание Джим проигнорировал.

– А она случайно не рассказывала тебе о нашей с ней маленькой встрече? Уже после того, как вы разбежались?

– Хватит!

Джим пожал плечами.

– Подозреваю, ты многого не знаешь о своей Пэм.

– Хватит, говорю!

– Она напилась. Она вообще слишком много пьет. Как и ты. Но не волнуйся, ничего не было. Я столкнулся с ней в центре после работы. О, как много лет прошло… Мы пошли выпить в Гарвардский клуб. Я подумал, она много лет была членом нашей семьи, раз уж встретились, надо пообщаться. А потом Пэм приняла на грудь, язык у нее развязался, и она начала откровенничать о таких вещах, о каких ей распространяться не стоило. В частности, призналась, что всегда находила меня очень привлекательным. Фактически вешалась на меня, что чести ей совсем не делало.

– Да заткнись ты наконец!

Боб хотел встать, но стул под ним вдруг качнулся назад, увлекая на пол грузное тело. Грохот оглушил его, вино выплеснулось из бокала на шею. Это ощущение текущей по шее жидкости было необыкновенно четким. Боб пошевелил ногой в воздухе. Вспыхнул свет, и послышался голос Зака:

– Эй, что у вас там случилось?

– Ничего, парень. – Сердце Боба колотилось.

– Мы тут немного побуянили, как в детстве. – Джим протянул руку, помогая Бобу встать. – Чуточку подурачились. Хорошо иногда подурачиться с братом.

– А кто кричал?

– Тебе приснилось. – Джим приобнял Зака за плечи и подтолкнул к дверям. – Когда спишь в незнакомом месте, часто снятся плохие сны.

Утром на пути из Ширли-Фоллс Джим сделался очень разговорчивым.

– Гляди-ка! – воскликнул он, когда они поворачивали на трассу.

Боб посмотрел, куда он показывает, и увидел собранное из готовых модулей здание и большую парковку, на которой стояли желтые автобусы.

– Католические церкви давно опустели, зато у фундаменталистов аншлаг. Они разъезжают на автобусах и подбирают всех стариков, не способных самостоятельно дойти до церкви. Любят Иисуса, что ни говори.

Боб не ответил. Он прикидывал, насколько сильно был пьян накануне. Опьянения он не чувствовал, но это еще ничего не значит. Возможно, ему просто послышалось, или он не так понял. К тому же перед глазами стояла картина: Сьюзан машет им вслед с крыльца. А Зак махать не стал, он опустил глаза и понуро ушел в дом.

– Тебе наверняка интересно, откуда я это знаю, – продолжал Джим, встраиваясь в поток машин, несущихся по трассе. – Можно узнать самые разные вещи, читая электронную версию городской газеты Ширли-Фоллс. В общем, когда Сьюзан выходила сегодня утром с собакой, я ее просветил, что Зак своей выходкой надеялся произвести впечатление на отца. Подробности про его пассию, конечно, опустил, сказал только, что Стив в письмах нелестно отзывался о сомалийцах. И знаешь, что она ответила на это? Она ответила: «Хм».

– И все?

Боб смотрел в окно. Через некоторое время он признался:

– Меня беспокоит Зак. Сьюзан говорит, в камере он обделался. Возможно, именно поэтому он не стал тогда ужинать с нами вместе. Ему было невыносимо стыдно. Он ни словом не обмолвился об этом вчера, когда ты спросил его, что там случилось.