Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

Давеча прислал мне Ждановский при письме портрет А.Ф.Малиновского, поднесенный ему архивскими, то есть ему, Малиновскому; любезность нового рода: тебя тебе подносят. Я отвечал также письмом и говорю, что уважал всегда душевно моих начальников и имел счастье быть всеми ими любимым, принимаю с большой благодарностью подарок и проч. Ждановский прибавляет, что тебе будет отправлен экземпляр самим Алексеем Федоровичем.

Василий Львович ко мне заезжал поутру; он в восхищении, что письмо к нему от племянника напечатано в «Сыне Отечества». Я ему говорю: «По письму этому видно, как близки дядя с племянником; это хорошо, но как бы не вообразили, будто это вы воспитали Александра и разделяете его мнения; вы же знаете, что он слывет ультралибералом». Вот мой Василий Львович уже и трусит. «Подлинно, это может меня скомпрометировать; не представляю, кто мог дать письмо это в печать; это не я! Ай-яй, как досадно, что это напечатали, ай-яй! Зачем же поставили мое имя, зачем меня назвали, а?» Большой трусишка. Сказывал, что Вяземский получил отпуск[25], княгиня ожидает его завтра или послезавтра.

У нас был здесь второй том В.С.Попова, старуха графиня Протасова: никак не соглашается, что слепа. На балу у графини Орловой ей говорят, что к ней идет императрица; она рассердилась и говорит: «Разве я не вижу это сама?» Мнимая государыня мимоходом начала говорить с графиней Толстой; между тем подходит Львова и говорит: «Я думала, графиня, что вы уехали?» – «Нет, ваше величество, – отвечает Протасова, – я здесь ужинала». Это общая слабость у всех, теряющих зрение: не хочется с сокровищем таким расставаться. Граф Головин давно уже плох; но мне жаль Чернышеву, жаль и большую ее семью. Авось-либо и отделается от бед.

Александр. Москва, 22 марта 1821 года

Я получил от графа Ростопчина письмо от 5 февраля. Собирается в Женеву, а там во Флоренцию; пишет, что Марья Ивановна Корсакова вся издержалась; у него просила взаймы, но он не дал. Ежели бы не выкупил ее граф Орлов, пришлось бы ей продать за половину цены все, что накупила сгоряча сначала. Управитель его завода Андерсон пишет мне, что по приказанию графа приведут сюда в мае для меня шесть кобыл и жеребца; прислал реестр, лошади все славные, заведем завод в Белоруссии! Авось-либо и пойдет хорошо.

Вяземская угорела, приготовляя мужу комнату, в коей давно никто не жил и не топилась; однако же ей лучше.

Константин. С.-Петербург, 22 марта 1821 года

И здесь есть греческие прокламации, и здесь много разных известий. Если им верить, то вся уже Греция в совершенном восстании, Али-паша окрестился, князь Караджиа приехал из Венеции со своими миллионами, идриоты и специоты вооружили 200 судов и проч. и проч. Не надобно торопиться верить, это всегда было мое правило, а что точно там есть большое движение, – в этом нет никакого сомнения. Благодарю тебя за присланный перевод. Прошу сообщать, что по греческим делам услышишь от Чумаги, Метаксы, сбавив, однако, несколько процентов всякий раз. Я уверен, что Бетера где-нибудь там. То-то, я думаю, в Английском клубе рассказов! Ты у меня только, мой милый, не пускайся там на рассуждения; ибо все это разносится по городу, украшается, перевирается и перевозится приезжими сюда, так приятно ли быть цитировану?

Из последнего письма ко мне графа Нессельроде ты видел, что они дожидались, чтобы ехать сюда, только известия о первой схватке между австрийскими и неаполитанскими войсками. Австрийский авангард под командою Вальдомена и был действительно атакован 7 марта, и хотя с превосходными силами и очень горячо дрался Пепе, но был опрокинут, ретировался в Сивита Дукале и, разграбив город, выступил по дороге к Неаполю. Австрийцы взяли одну пушку, несколько пленных. Вот, стало, наши и могли бы ехать; но вышло противное. В Александрии, в Пьемонте, один полк возмутился, требуя конституции; тотчас последовал его примеру весь гарнизон, и пошло, а там и в Турине то же сделалось. Это было 10 марта. Результаты такие, что король отрекся и убрался с королевою в Ниццу, а принц Кариньяни возглавил новое правительство как принц-регент. Там, однако, две партии, одна хочет испанскую, а другая – французскую конституцию. Пока Сен-Маркан уверен в Лейбахе, что у них все спокойно и опасения даже нет, чтобы могло что-нибудь случиться, там дело начиналось, и он дорогою узнал, что его сын-полковник с полком своим один из первых перешел на сторону возмутителей. Ожидали, что австрийцы дадут генеральное сражение при Неаполе, разобьют неаполитанцев и тем кончится; но теперь, хотя и одержали при начале победу, вопрос: получив известие о Пьемонте, пойдут ли они вперед, оставив за собою войска, кои не неаполитанцам чета? Это происшествие должно переменить и план войны, и все обстоятельства, а потому и нельзя надеяться, чтобы государь возвратился сюда к празднику, как прежде мы того ожидали. Вот тебе неожиданная новость! Надобно знать, много ли войска у австрийцев в Ломбардии; чтобы там, Боже сохрани, не загорелось!