Братья до конца (ЛП)

- Как скажешь. - Угрюмо ответил Лартен. Он двинулся к двери, потом остановился и заговорил через плечо. - Тебе стоит переехать в другой дом. Убийца может вернуться. Возможно, стоит переехать в другой го…

- Я уже подумала об этом. - Сказала Сильва. - Мы с Патришем скоро уедем отсюда. Мы уехали бы раньше, но я чувствовала, что ты вернешься. Перед уходом отправь ко мне Гавнера. Я расскажу ему, как мы будем держать связь.

Лартен почувствовал дежавю и через несколько секунд понял, почему. Он вспомнил слова Алисии в тот день, когда она прогнала его. Сильва говорила так же, как когда-то ее мать, только Алисия никогда не ненавидела его с такой силой.

- Пошли. - Сказал Лартен Гавнеру, протягивая руку и помогая ему встать.

- Возможно, мне стоит… - Начал Гавнер, поглядывая на Сильву.

- Нет. - Прошептал Лартен. - Ты можешь вернуться позже. Сейчас мы должны оставить ее. Возможно, это не то, что ей нужно, но это то, чего она желает. У нас нет права отказывать ей в одиночестве.

Гавнер сглотнул, потом посмотрел на Лартена взглядом полным ненависти, почти как Сильва.

- Если бы ты воспользовался сверхскоростью…

Лартен собирался скрывать слезы, пока не окажется один, но не смог остановить их, и они потекли по его щекам, когда Гавнер обвинил его. Молодой вампир увидел слезы и от удивления замолчал. Прежде, чем он мог извиниться, Лартен поморщился и отвернулся.

- Быстро! - Сказал он, шагая по коридору. - Нужно удостовериться, что Рэндел Чейн не сидит в засаде. Можешь поругать меня позже. А сейчас нам нужно защитить Сильву.

Он горестно рассмеялся.

- Нужно помнить о нашем долге. - Сказал он.

С этими словами он вышел и больше никогда не возвращался в эту комнату крови и душераздирающего горя.

Глава 8

Лартен Крепсли сидел один в Зале имени Оски Вельма и рассматривал список имен на черном камне. Он так и не научился читать, но мог распознавать определенные слова. Он видел, как Гавнер Пурл пишет свое имя и мог узнать буквы. Если бы молодой вампир пришел в Гору для Совета, охранники занесли бы его имя в этот список.

Лартен мог бы мысленно найти Гавнера, так как это было бы быстрее и легче, но он предпочитал этот метод. Это давало ему повод побыть одному. У него появилось очень много дел с тех пор, как он прибыл в Гору несколько месяцев назад. Он устал от постоянных собраний. Он устал спорить и уговаривать других поддержать его. Одиночество давало ему возможность расслабиться, кроме того момента, когда он утром отправится в гроб.

Рассматривая список имен, он отпил из чаши бульон из летучих мышей. Около чаши бульона стояла наполовину пустая кружка эля. Хотя Лартен сидел там всего двадцать минут, это была его третья кружка.

Он не был хорошим оратором. Сложно было несколько часов подряд устраивать лекции вампирам. Эль помогал ему. Он расслаблял язык и напоминал о Париже. Тогда слова сами приходили к нему.

С тех пор, как Алисию так несправедливо отняли у него, прошло восемь лет. С одной стороны, это были очень долгие годы, полные мучений, кошмаров о смерти Алисии и чувства вины. Но с другой стороны, время пролетело весьма быстро. Он никогда раньше не был так занят. Иногда, когда он был пьян, ему казалось, будто он только что зашел в ту комнату, и даже самые мелкие детали воспроизводились в его голове.

Лартен жаждал убивать нацистов, как только покинул тот дом. Гавнер винил его в смерти Алисии, а он в свою очередь винил солдат, которые гнались за ними. Если бы не эта игра в кошки-мышки, он мог бы воспользоваться сверхскоростью, и тогда Алисия была бы жива. Больше всего он ненавидел Рэндела Чейна, но хитрого вампанца было не найти. А фашисты были близко. Они были злыми, глупыми деспотами, которые годились лишь на то, чтобы быть убитыми.

Лартен вновь почувствовал холодную ярость, которую раньше ощущал лишь дважды. Сначала в детстве, когда его друга, Вура Хорстона, убили безо всякой на то причины, а второй раз на корабле, когда Малора погибла так же бессмысленно. В том темном, отрешенном состоянии он хотел лишь дать миру сдачи и раздавить тех, кто принес в его жизнь эту боль. Он стал гораздо умнее и старше, чем в те времена, но все же не это спасло фашистов от его ненависти.

Это сделал Гавнер.

- Я хочу убить их.

В зале имени Оски Вельма, Лартен опустил чашу с бульоном и снова отпил из кружки эля. Казалось, будто Гавнер говорит с ним, освещаемый светом каминов.

- Я хочу раздавить чертовых фашистов, как муравьев.

Лартен тогда повернулся лицом к помощнику и прищурился. Они осмотрели все закоулки вокруг дома, но не нашли Рэндела Чейна. Скоро наступит рассвет. Было достаточно времени на то, чтобы найти фашистов и разобраться с ними. Лартен думал о немцах с тех пор, как отвернулся от окровавленной стены. Он думал о том, какими методами убийства можно воспользоваться. Но он был удивлен, когда Гавнер озвучил его мысли.

Когда тот повернулся к Лартену, его глаза были красными, а губы искажены ухмылкой.