Братья Дракона

Вилы торчали из груди солдата, которого он сбил с ног. Человек дергался, как приколотый булавкой жук, задыхаясь, потянулся к своей маске и сорвал ее. Кровь хлынула с губ, и жизнь покинула широко раскрытые, полные ужаса глаза.

Эрик встал и испуганно дотронулся до черенка вил, думая о том, какая же сила могла пригвоздить человека к плотно утоптанной земле.

— Черт, откуда оно прилетело?

Роберт сжал его руку.

— Готов поклясться, они только что лежали там, у сарая. Быть такого не может!

— Старый Сумеек отмщен, — сказал Диез с чувством мрачного удовлетворения. — А теперь пошли.

Словно в ответ на странный треск, который Эрик уже слышал, опять полыхнула молния.

— Что это?

Никто не ответил, все бежали по улице не оглядываясь. Эрик прижал ладонь к одному уху. Звук несколько напоминал детский свисток, но на трех чуть разных нотах. Звук этот ни на мгновение не прекращался, только становился все громче, немилосердно истязая мозг.

Впрочем, совершенно другой звук заставил Эрика остановиться в узком проулке. Сухой треск, крики боли и громкие проклятия. Сначала Эрику показалось, будто кто-то выстрелил из винтовки. Но откуда в Пейлноке взяться винтовке? При свете пожара он смог разглядеть, в чем дело.

Даниэль, ловко размахивая бичом, удерживал на расстоянии двоих солдат. Третий стоял на коленях в грязи, схватившись за лицо. Солдаты бешено размахивали дубинками, но не могли подойти ближе, несмотря на доспехи.

Роберт схватил посох Аланны и побежал туда. Он ударил без предупреждения, расколов шлем одного из солдат и сбив с ног другого противоположным концом шеста. Человек еще не успел упасть на землю, когда очередной удар обрушился на его маску.

Даниэль выскочил вперед и ухватился за посох обеими руками, сузил глаза до щелочек и что-то закричал. В красноватых отсветах пламени его лицо блестело от пота, мускулы были напряжены до предела. Секунду-другую Роберт и мальчик боролись за посох, потом Даниэль выпустил посох и окликнул Диеза.

— Нет! — сдавленным шепотом отозвался врач и бросился в переулок.

Эрик бежал вперед с Аланной. Он только что заметил фигуру, распростертую в пыли в дальнем конце переулка. Пиетка. Старому трактирщику было уже невозможно помочь. Густая кровь хлестала из раны не менее дюйма в диаметре у него над правым глазом.

— Да что же это такое! — простонал Родриго, склоняясь над телом друга. У него в глазах стояли слезы. Врач поднял голову убитого, укачивая ее в руках, и что-то сказал Даниэлю на местном наречии.

Даниэль ответил до странности спокойно, словно делал доклад, и бесстрастно посмотрел на труп, сворачивая свой бич.

Эрику это показалось не просто странным — неприятным.

— Что он сказал, док?

Диез объяснил, с трудом сдерживая слезы:

— Похоже, Пиетка и Фрона пытались спрятаться здесь, но солдаты их обнаружили. Пиетка пытался защитить мать, и его кто-то толкнул. — Он медленно выпрямился, подошел к стене и внимательно осмотрел ее. В стене торчал гвоздь, покрытый какой-то темной жидкостью. — Вот об это он и ударился.

Аланна позвала их с противоположного конца переулка. Она забрала у Роберта посох и охраняла проход.

— Сейчас тут опять начнутся бои, — устало проговорил Диез. — Нам нельзя здесь оставаться.

— Я его понесу, — предложил Эрик. Он попытался перекинуть тело трактирщика через плечо.

Диез схватил его за руку.

— Оставь его. Он бы понял.

Показалось еще двое солдат. Они тащили в сети отчаянно вопящую женщину. Аланна и Роберт, не сговариваясь, подскочили и уложили солдат. Роберт помог женщине высвободиться. Какое-то мгновение она смотрела на них с разинутым ртом, потом дотронулась до волос Роберта и убежала.

Эрик подбежал к брату. Пробегая мимо одного из упавших солдат, он заметил пустую черную глазницу: это поработал бич Даниэля.

Они снова выскочили на улицу. За спиной поднялась огненная стена. Все обернулись и сквозь дым и пламя увидели чиморг, с ревом топчущего тело человека в черных латах.

Эрик никогда не бывал на войне. Какофония звуков захлестнула его. Крики, треск пламени, грохот ломающихся балок, гром и молнии и этот ужасный свист стояли у него в ушах. Всюду, куда ни глянь, бежали или дрались перепуганные местные жители и солдаты. Коровы и овцы, свиньи и собаки блеяли, визжали и лаяли, разбегаясь из открытых загонов или сорвавшись с цепей. Небо словно покраснело от жара.

Наконец они достигли самой окраины Калосы. В поле за городом три дракона нетерпеливо били крыльями, вытягивая длинные шеи. Жуткий звук — это были их голоса. Драконы пели! Он посмотрел туда, куда были направлены их взгляды, и снова увидел женщину, которую Диез назвал Сердцем Тьмы.

Теперь она казалась меньше по размеру, но ничуть не менее опасной. Молнии все еще сверкали в ее руках, и холодный смех пронзал ночь. В небе вокруг нее словно образовалась черная дыра, куда ее все глубже и глубже загоняло пение драконов. Они пели все громче и на все более высоких нотах, и она становилась все дальше и дальше.

Но из дыры успела выскочить еще одна молния, которая поразила солдата в доспехах и сожгла его на месте.