Братья и сестры Наполеона. Исторические портреты

Между тем, как все это предсказывали, у Люсьена начались серьезные неприятности. Он был арестован и брошен в тюрьму в Аяксе. В том же городе находился и дядюшка Феш, сводный брат Летиции, который вместе со всей семьей бежал с Корсики, но казалось, он не прилагал больших усилий для освобождения Люсьена из заключения. Феш отчаянно тосковал по родной Корсике, и Наполеон презрительно писал о нем из Парижа: «…он именно такой человек, каким был всегда, строящим воздушные замки и пишущим мне шестистраничные письма по разным мелочным вопросам. Настоящее означает для него не больше, чем прошлое, будущее представляется ему в самых общих чертах».

В августе в удушливой жаре столицы Наполеон приходил в отчаяние, и в его письмах обнаруживалось больше уныния, чем в тех, которые предшествовали Тулону. Семья оказалась разбросанной, и он не мог получать удовлетворения от чувства родства со своей матерью, братьями и сестрами, которое владело им во время пребывания на юге. В условиях, когда Жозеф потерял работу, Люсьен был в заключении, Луи в Шалоне и у его сестер отсутствовало приданое, он начал терять свою проницательность. Но Наполеон продолжал пребывать в спокойном унынии, отражая требования раздосадованных начальников, которые желали бы его отослать в привлекавшие их внимание деревни Вандеи. Почти в самоубийственном настроении он снова писал Жозефу: «…Я наблюдаю за жизнью с безразличием… при таких условиях, друг мой, я покончу с собой, бросившись под колеса проезжающей кареты».

Совершенно внезапно все опять изменилось. Наполеон был назначен в топографическое бюро Комитета общественной безопасности, отвечавшее за планирование стратегий отдаленных армий. Он был взволнован и польщен, ибо все это свидетельствовало о том, что власти начинали признавать его административные таланты. В радужном настроении Наполеон написал Жозефу письмо, советуя ему обратиться за работой в турецкое консульство, а приблизительно неделю спустя отпала угроза отправки на запад, и его назначение в топографическое бюро было подтверждено. Прошел еще месяц, прежде чем в Париже произошло событие, которое направило всю семью по ступеням лестницы, ведущей к изобилию и величию.

Возможность, которую ждал Наполеон и из-за которой он дважды рисковал быть уволенным из армии, представилась вечером 5 октября, когда – в первый раз почти на протяжении целого поколения – толпы заполнили улицы Парижа и преемники Робеспьера вынуждены были защищаться от мужчин и женщин, которых не заботило, кто находится у власти, пока они не были обеспечены материально и каким-то порядком утверждены в гражданских правах. Среди противников Конвента находились роялисты, желавшие возвращения Бурбонов, конституционалисты, стремившиеся к парламентарному режиму по английскому образцу, якобинцы, которые не доверяли посредственности тех, кто пришел на смену Робеспьеру, и (в значительном большинстве) люди, подобные самому Наполеону, который понимал, что, если достижениям революции суждено утвердиться, страна должна получить правящий орган, соответствующий возложенной на него ответственности.

История участия Наполеона в сравнительно умеренном бунте, названном «Струя картечи», хорошо известна. Все закончилось в течение нескольких часов, и Конвент, возглавлявшийся циничным Баррасом, получил четырехмесячную передышку. Когда Директория, которая стала его преемницей, исчезла, имя «Бонапарт» превратилось в обиходное слово в Европе, но в промежутке между этими событиями Наполеон стал самым популярным солдатом в Париже. И снова его семья была вырвана из бедности и безвестности.

Для каждого из ее членов обстановка улучшилась за две недели. Уже не было больше разговоров о намерении Жозефа перебраться в качестве дипломата в Геную или Константинополь. Люсьену удалось избежать заключения в Аяксе. Мадам, две ее флиртовавшие дочери и двое младших детей, Каролина и Жером, были вызваны в Париж. Туда же прибыли Жозеф и его жена, которые остановились в приличном доме на улице де Рошер и куда был также направлен молодой Луи со своим братом и невесткой. Если рассмотреть срочные требования, выдвинутые Наполеоном через несколько часов после спасения правительства, то можно лучше оценить подлинное значение его услуг от 5 октября. Последний из бунтовщиков исчез на рассвете 6 октября. В тот же день Наполеон был произведен в генералы дивизии. К 26 октября он стал генералом армии внутренних войск и получил в ответ на требование 60 000 франков для своей матери и сестер, назначение консулом для Жозефа, звания лейтенанта для Луи и адъютанта и военного интенданта для Люсьена, только что вышедшего из заключения! Никто не смог бы его обвинить в неспособности серьезно отнестись к семейной ответственности, даже если у него не было ничего, кроме презрения к людям, которых он спас от линчевания.