Братья и сестры в Реестре (СИ)

Без духа муравейник, как и любой город, — всего лишь механизм самовоспроизводства. Поэтому Тине и не нравилось «бомбить» муравьёв.

Но и она поддавалась всеобщей эйфории.

Баста. Ещё час назад я хотела воплотить в жизнь сценарий «а» — игрушечную революцию, когда счастливый народ возносит меня на трон, а прежняя власть отделывается лёгким испугом.

«Куда подевался Порфирий?» — буравила её настойчивая мысль. Куда отправился этот старый лис? Почему не выходит на связь? Что задумал? Она прогнала тревожное размышление прочь.

Нет. Прежняя власть, это импотентское сборище, теперь не отделается лёгким испугом. Теперь в ход пойдёт план «б».

Уничтожение и духа, и тела.

Она планировала начать бунт после своей триумфальной победы на выборах. Но теперь нет — час икс переносится на здесь и сейчас. К чему ждать? Какого ляда придавать безумию законный вид? Протаскивать переворот через парламент — незачем. Пусть улица выплеснется наружу и пожрёт саму себя. Прожуёт и выблюет ненавистный полис.

Город, который был орехом, но сгнил сам в себе — прямо под крепкой скорлупой.

Она вытерлась пушистым белым полотенцем, надела трусики и лифчик.

Потом облачилась в любимый деловой костюм — на сей раз тёмно-песочного цвета.

Еще раз посмотрела в зеркало и нашла себя прекрасной — прямо Снежная королева. Правда, смуглая. И к тому же тёмная шатенка.

Потом набрала номер:

— Таксижабль в Средний город. Немедленно. Подайте к парадному входу. Улица Верхняя Мамона⁹⁶, 5. Место назначения — проспект Безреволюции, 3.

И повесила трубку.

Обулась.

Вышла из дома и остановилась на тротуаре. Перед ней раскинулась живописная панорама Верхнего города: коттеджи, лужайки, мосты, семейные магазинчики. Красота и уют, лишённые души. Как и везде в этом сгнившем городе.

Она не будет спускаться на лифте. Она не хочет ехать вместе с насекомыми.

Люди-рыбы

Люди казались вымученными. Они напоминали рыб в панорамном аквариуме Порфирия — такие же молчаливые и хаотичные.

Всеобщее внимание было приковано к источникам информации — будто в воздухе гудело что-то тревожное, что-то приближающееся. Но ничего не гудело, дела обстояли спокойно, основательно и абсолютно неизменно — как муха в янтаре. Не было даже мусора на городских мостовых — ни окурков, ни смятых газет-листовок, ни даже опавших листьев. Потому что люди, похожие на порфирьевских рыб, жили в изумительно безотходное время: курить нельзя, в городе закрытый микроклимат. Мусорить по сути нечем, всё возобновляемое. Нет и газет, потому что источники информации все сплошь электронные.

Изумительно здоровое, разумное и рачительное время — живи да радуйся.

Да только оно давило людей к земле. Распластывало. Делало безвольными и пассивными.

К тому же, это время готовилось вот-вот закончиться, сменившись на… пока непонятно на что. Но точно неведомое, а потому — тревожное.

Тени перемен трепетали в стоячем конциционированном воздухе. И люди чувствовали их мурашками на спине.

Поэтому полисчане и припадали — дома, на работе, но всё больше на улице — ко всевозможным источникам информации: кто к голофону, кто к планшету, кто к публичной рекламно-информационной голорамке, которые повсеместно заменили некогда вездесущие рекламные щиты. Вдруг удастся нащупать зацепку? Намёк на будущее? Ощутить подсказку-предчувствие?

И мы можем продолжить повесть описанием народных выступлений, но что они без общего контекста — только высказывания, транспаранты и безобразия на улицах. Что есть выступления главного зачинщика, Тины? Тоже частный пример умелого воздействия на возбуждённую публику.

Расскажем, пожалуй, о событиях того судьбоносного дня сухими строчками из местных медиаграмм, которые одновременно — и газеты, и публичные листки, и аудиозаписи, и телепрограммы.

Давайте припадём к живительному глотку публичной информации и отследим весь этот тревожный день от рассвета и до заката.

«Кому-ума?»

старейшая городская газета, выходит без перерывов с 29 мая 1917 года:

«Согорожане! Внимание! Получил продолжение отвратительный инцидент, произошедший в прошлый четверг на «Едозаводе №2». Тогда, напомним, террорист-одиночка (Тина нашла безнадежного больного и гарантировала помощь его семье) произвел самоподрыв на гидропонной плантации, которая производит ваши любимые продукты: хлеб, картофель, томаты («Наши помидоры тверды как яблоки!»), шампиньоны, кротомясо, и прочую замечательную снедь.

Негодяй даже произнёс отвратительную речь перед своим гнусным деянием — прямо в объектив сельскохозяйственного дрона («Гуд-дрон-агро», ваши и наши запасы»). Он поносил наше правительство, Верховный магистрат, он плюнул на наше разумное общественное устройство.

Продолжением этого инцидента сегодня стал аналогичный теракт, произошедший на «Едозаводе №1». Неизвестный пробрался в свиные ряды и подорвал себя в четвертом слева, прямо посередине, чем нанёс нашей продовольственной безопасности максимальный ущерб. Эксперты оценивают его в 350 000 человекочасов.