Братья и сестры в реестре

– То-то и оно. Когда ковидла эта грянула, в первую очередь заболели артисты. Но это как раз понятно – они все развратники и наркоманы! Вот и передохли один за другим. А кто выжил, тот со сценой завязал. Верны, кхм, профессии остались самые отмороженные – вроде этих! Чёртова какофония!

Старик вытер кефир с усов и указал пальцем на гудящий потревоженным ульем стадион.

– Дед, так я б тоже сходил, если б у меня билет не отобрали.

Усатый гриб презрительно посмотрел на внука:

– Деточка! Тебе тридцать третий годик пошёл. И ты позволил какому-то засранцу отнять у себя билет? Как конфету у младенца? Сиди теперь обтекай. Слизняк!

Дед досадливо сплюнул белым под лавку и снова потянулся за кефиром:

– Вы и до пандемии были инфантилами – лишь бы лайкать, да постить, прости господи, до седых мудей! А уж когда города стали капсулами – так и вовсе потонули в этих ваших голофонах. Как бараны в стойле, ей-богу! Ни на что сами не способны!

– Неправда! Я очень важный член общества – «викос43-сомелье».

– Знаю-знаю. Дегустируешь ароматы этих дурацких никотиновых капсул. Здесь нотка имбирной горечи, тут – послевкусие жасмина, а от этого запаха у меня стояк случился. Не пойму почему, давно ничего такого не было.

Старик издевался и дразнился, но его собеседник, кажется, этого не замечал:

– Ещё участвую в испытании новых электросамокатов!

– Ага. Тебя обвешивают датчиками и ждут, когда ты, моль бледная, с этой игрушки сковырнёшься. А потом, на основании телеметрии, так настроят гироскоп, чтобы такие же рахиты не падали на каждой кочке. Мне, как бывшему инженеру, такие азы можно не объяснять.

– А вот… А я… Ещё я в рамках «социальной сознательности» ухаживаю за тобой, заказываю еду и уборку в квартиру, мы вместе гуляем. Вот как сейчас. Я волонтёр!

– Херотёр. Перетрудился, тоже мне… За двадцатипроцентную скидку в «Пищемаркете». И от нечего делать. И потому что никому не нужен. Бледная немочь. Малахольный эльф – вот ты кто. Даром что родственник.

И усатый гриб отвесил внуку немощный старческий подзатыльник:

– А, может, и зря, что не попал на концерт. Глядь, и до тебя б снизошла какая-нибудь аппетитная баба.

Старик закатил масленые глазки и плотоядно облизнулся неожиданно широким и длинным языком.

Музыканты-диверсанты

Нас кличут Нами, а вас зовут Авас,

Возьмем словами, потом вернем аванс.

Игра на нервах, на острие стрелка!

Гитара – стерррва, гитаре нужен кайф.

Но мы вам пели —

Расстрельная команда менестрелей.

Кодой бородатый до бровей фронтмен выдал заковыристый проигрыш – задрав вверх гитарный гриф. Потом нажал на спусковой крючок, и из дула на торце с грохотом взвился в небеса трассер, который на высоте распустился в прихотливый фейерверк, принявший на излёте очертания буквы «Ё».

– Спасибо за тёплый прием, прекрасный полис! Будьте здоровы! Вы лучшие!

Музыканты синхронно поклонились, придерживая шляпы, и под вой трибун всосались в дверь, ведущую к гримерке.

Песня была на бис, надежды на продолжение шоу не оставалось, так что зрители начали покидать трибуны.

Двое поджарых и жилистых техников с непропорционально большими кистями рук бросились разбирать оборудование. Звали их Биба и Боба, и были они глухонемыми.

– Так, братья и сестры44, – в гримёрке бородатый фронтмен окинул коллег тяжёлым взглядом. Все были усталые, с потными лицами, но счастливые – звёздная четверка действительно любила музыку, и на концертах наслаждалась ей, с головой погружаясь в магию созвучий.

– Повеселились? Пора приниматься за дело. Все помнят расклад? Я на пресс-конференцию – нести тяжёлое бремя славы. Дэн. Понаблюдай-ка за шишками из местного Магистрата, заказчик просил. Вик – а ты посмотри, что делает сам заказчик. Всё ли идет по плану, короче. Убедись. Ну, и на сладкое, ты, Соня. У тебя сегодня, как и договаривались, бенефис – берёшь пластид и незаметной мухой к городской стене. Дай-ка свой голофон.

Он забрал трубку у покорно протянувшей её Сони и с минуту колдовал над аппаратом:

– Готово. Нужную точку я тебе в навигаторе забил. Переодевайся и беги. Время Че – 20:30. Давай, девочка, я в тебя верю.

– После трудов праведных сразу на мотрису? – уточнил Ник.

– Сразу на тётю Мотю, – согласился Татаритумба, он же – бородатый до бровей фронтмен. Поднял указательный палец. – Но чтоб без шума и пыли. Инкогнитó!

Соня блеснула зелёно-голубыми, но с восточной раскосинкой глазами, кивнула, отчего немедленно рассыпалось её идеальное каре с чёлкой, как у Матильды из Леона45, и немедленно начала переодеваться, ничуть не стесняясь своих компаньонов – движениями экономными, но очень грациозными. Коллеги, впрочем, девушку жадными взглядами не пожирали, скорее, награждали отеческими или братскими – разве что у Вика взгляд был немного сложносочинённым. Соня аккуратно, но стремительно сняла плащ, повесила на вешалку, обмотала вокруг и ловко закинула в недра чемодана на колёсиках.