Братья. История масонства в России

Л. МАЦИХ: Огромную роль. И масоны, и армия, именно это слияние двух факторов вдохновило российское офицерство на то, чтобы они стали застрельщиками в заговоре, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. В Испании победоносная была революция, свергла бурбонов отживших, в Греции вся страна воевала против турок, очень им сочувствовали. В Италии было движение карбонариев против австрийцев. Это всё были тайные общества, чей устав во многом был списан с масонского, сочувствии я этим освободительным движениям было огромным. И итальянским карбонариям, и греческий, и испанским герильясам.

Что же удивляться, что такого рода примеры оказывали самое воспламеняющее воздействие на русские умы, на офицеров, особенно на людей, которые с малолетства привыкли проливать кровь и рисковать жизнью. Они ничего не боялись. Они считали, что это будет не воинское преступление с их стороны, а наоборот, они поступят, как тираноубийцы, посвятят свою жизнь Отечеству, они освободят Россию от гнусного тирана Аракчеева, который правит практически вместо царя и от хлипкого, от ничтожного правителя, плешивого щёголя, врага труда, которым они клеймили Александра.

Н. АСАДОВА: Мария из Санкт-Петербурга: «А Кюхельбекер был масоном?»

Л. МАЦИХ: Был, многие друзья Пушкина были масонами, как и он сам, конечно. Но Пушкин не исправно посещал, поскольку он ничего исправно не посещал, кроме своих стихотворных занятий, а вот Кюхельбекер и Дельвиг были масонами. Но Дельвиг пострадал мало, а Кюхельбекер был очень активным декабристом. И за это поплатился ссылкой.

Н. АСАДОВА: Телефон для смс +7-985-970-45-45. Свои вопросы, реплики можете присылать нам в прямой эфир. Хотела Вас вот ещё о чём спросить… Ведь изначально действительно это был секрет Полишинеля, эти декабристские общества, они были условно тайными, о них все знали.

Л. МАЦИХ: Абсолютно верные замечания.

Н. АСАДОВА: Но в начале 20-х годов, в частности в 1821 году, на съезде в Москве участники Союза Благоденствия объявили о ликвидации собственной организации. Таким образом они пытались избавиться от ненужных людей, от возможных предателей, потому что это действительно слишком большое количество людей вступили к тому времени в организации. И что-то удалось?

Л. МАЦИХ: Вот тут не согласен я. Мне кажется, в том, что Вы говорите сейчас, так же, как и в портрете, который сделал Алексей, есть то, что называется интерполяция, я извиняюсь за такое деревенское слово. То есть, это перенесение сегодняшний реалий на события вчерашнего и позавчерашнего дня. Это абсолютно были другие люди. Во-первых, понятие о дворянской чести исключало предательство. Предателей здесь было только два — капитан Майборода и унтер-офицер Шервуд, которому присвоили звание «Шервуд Верный». Его называли все «Шервуд Скверный».

Н. АСАДОВА: А Майборода — это человек, который привёл Пестеля, да?

Л. МАЦИХ: Да. Так что среди огромного количества людей предателей не было. Тогда были другие времена. Не всё покупалось за деньги. К понятию чести относились по-другому. Честь офицера и дворянина много стоила. Второй момент — общество Союз Благоденствия себя распустило абсолютно в соответствии с деятельностью масонских лож. Когда ложа исчерпывает цель своего существования, она объявляет себя самораспустившейся. Союз существовал только на бумаге, он был только идеей, — писал Орлов, один из его основателей.

Ну что им было делать! Опять собираться и речи провозглашать? А реального делать одни не хотели, другие не могли. Это не была организационная перестройка в нынешнем смысле слова, а просто часть людей, например, делали карьеру. Часть просто становились старше и относились к этому, как к игрушкам юности. Известно, кто не был революционером в 20 лет, у того нет души, а кто в 40 остаётся революционером — у того нет ума. Люди взрослели и отказывались от чересчур радикальных воззрений.

Кто-то женился, а это….

Н. АСАДОВА: Муравьёв, например.

Л. МАЦИХ: Не только он один. Очень многие. Они отходили от любой деятельности, уезжали в свои поместья и теряли связь с обществом. И в свете о нём забыли, — писал Бестужев-Марлинский, сам декабрист. Это тоже нужно иметь в виду. Поэтому это был акт такого признания того, что Союз не выполнил свои задачи. Термин «декабрист» тогда никто не знал. Это были общества, союзы, которые хотели блага России, но не знали, как это сделать. Не было чёткой организации. Единая паутина заговора существовала только в пылком воображении доносчиков. Ничего похожего не было. Не было ничего похожего на единую организацию.

Н. АСАДОВА: Довольно странно, потому что Пестель, Вы же сами сказали, он не романтик, он очень практичный человек, это офицер, который прошёл войну, был серьёзно ранен, выполнял очень важные поручения. И даже, как было сказано в «Портрете», он умел, у него были менеджерские какие-то способности.