Братья Карилло. Когда мы упали

«Правильно, Лексингтон. Продолжай прятаться. Не стоит принимать душ вместе с командой. Иначе они заметят, насколько ты несовершенна. Думаешь, они не увидят жир? Целлюлит? Не поймут, как ты отвратительна? Ведь они-то даже без одежды щеголяют безупречными загорелыми телами».

Зажмурившись, я раскачивалась взад-вперед на холодном кафельном полу душевой кабинки. Зажав руками уши, тщетно пыталась отгородиться от изводящего меня голоса. Я слышала, как где-то неподалеку смеялись и шутили, обсуждая, что надеть на вечеринку, товарищи по команде. Я им завидовала. Они казались такими беззаботными.

Я не знала, как долго сидела здесь, прячась от команды. Ужасаясь при мысли об общих душевых. Ведь мне придется показать свое слишком жирное тело. Может, минули часы или только несколько минут. Я бы не смогла сказать.

Сев ровнее, я напряглась, пытаясь уловить чьи-либо шаги или смех.

Но теперь стало тихо, и я наконец-то смогла облегченно вздохнуть.

Медленно поднявшись, я открыла дверь душевой кабинки и выглянула наружу. Слава богу, все ушли.

Когда я вошла в пустую раздевалку, в воздухе, словно вуаль, висели запахи лака для волос, духов и фруктового геля для душа. Добравшись до своего шкафчика, я достала сумку с принадлежностями для душа и салфетки, чтобы снять макияж, и направилась к зеркалу.

Какое-то время я просто смотрела. Зеленые глаза с черной подводкой, лицо кажется бледным из-за светлого тонального крема, а губы ярко-красные, словно свежая кровь. Теперь я стала такой. Этот мрачный макияж определял мою суть. Превратившись в маску. И хуже всего, что каждый вечер мне приходилось его снимать.

С каждым движением хлопчатобумажной ткани внутренние силы ослабевали. Черно-белый макияж уступал место обычной розовой коже. И все страхи вновь нахлынули на меня. Как и всегда.

Бросив заляпанную салфетку в стоявшую у ног маленькую урну, я вздохнула. Доспехи исчезли.

Я пристально разглядывала белую блестящую фарфоровую раковину, но заставила себя поднять глаза. Доктор Лунд учил, что это – важная часть процесса восстановления.

Но в тот миг, когда я вскинула голову и взглянула на свое отражение, реакция оказалась той же, что и на протяжении многих лет. Сердце рухнуло куда-то вниз, и я ощутила лишь отвращение.

Вот она. Лексингтон. Лексингтон Харт. Девушка с кучей недостатков, которую нельзя назвать даже миловидной. Ничего привлекательного. Далеко не безупречный цвет лица и дурацкая россыпь веснушек на носу.

Отвратительная девушка.

Толстая.

«Но можно все улучшить, Лексингтон. Просто впусти меня. И мы достигнем совершенства».

Я крепко вцепилась в края раковины, борясь с внутренним демоном.

Опустив глаза, я расстегнула молнию и медленно стянула юбку вниз. За ней последовала майка, потом нижнее белье. Наконец, я осталась голой.

И слабой.

Слезы катились из глаз, а я замерла, уставившись на кафельный пол. Это было самое трудное. Взглянуть на настоящую себя.

На свое исцеленное тело.

«Один… два… три… четыре…» – считала я про себя, готовясь к тому, что увижу сегодня. Буду я выглядеть лучше? Толще? Худее? Хуже, чем когда-либо?

Резко распахнув бледно-зеленые глаза, я наткнулась на свое голое отражение и удивленно уставилась на него. Я ощутила подступившие слезы, а рука инстинктивно потянулась к ключице. Та оказалась полнее, чем следовало. Когда-то эта часть тела была самой любимой. Четко очерченная, она явно выдавалась вперед… Но теперь уже нет.

Уже нет…

Я коснулась плеча, сжав бицепс большим и указательным пальцем. И чуть не зарыдала, заметив, сколько на нем наросло жира.

Когда-то я могла ухватить лишь кожу. Но теперь уже нет.

Уже нет…

Откуда ни возьмись, раздался тихий смех, и я резко обернулась, осматривая комнату. Внутри никого не оказалось. И, осознав, кто же смеялся, я вся покрылась мурашками.

«Верно. Это я, Лексингтон. Больше здесь никого нет. Лишь я. А ты сильно прибавила в весе. Да ты и сама видишь, к чему привело обжорство… У тебя во взгляде все написано. – Я застыла. – Давай-ка мы вернем тебя куда следует. Ты ведь и сама туда стремишься. Просто позволь мне войти. И дай поводья. Отдайся мне. Откройся совершенству».

Он словно направлял меня, как марионетку. И я послушно провела руками по ребрам. Один, два, три, четыре, пять, шесть… Пальцы лихорадочно забарабанили по коже. Слишком много жира. Я нашла лишь шесть ребер. А их должно быть десять. Нет! Я нашла только шесть.