Братья Кеннеди. Переступившие порог

Допустим, тем более что Кеннеди рассуждает: «После длительного изучения документов я убежден, что национальный интерес, а не личные или политические выгоды двигали поступками тех, кого я описал». Не будем углубляться в дебри американской истории, на месте виднее. Однако как быть с героем-сенатором Робертом Тафтом, который попал на страницы книги за подвиг, далеко выходящий за пределы США? Накануне исполнения приговора, вынесенного международным трибуналом, судившим главных немецких военных преступников в Нюрнберге, Р. Тафт 6 октября 1946 года заявил: «Суд победителей над побежденными не может быть беспристрастным, как бы его не обставляла формальностями юриспруденция… В этом процессе мы восприняли русскую идею целей процессов – правительственная политика, а не справедливость, что имеет крайне отдаленное отношение к англосаксонскому наследию. Скрыв политику в форме судебной процедуры, мы можем дискредитировать всю идею правосудия в Европе в грядущие годы… Процесс нарушает основополагающий принцип американского права – человека нельзя судить по закону, принятому после совершения преступления». В целом, заключил сенатор Тафт, процесс в Нюрнберге – «пятно» на американской конституционной истории. Он предложил избавить осужденных от петли и выслать их на отдаленные острова, как в свое время поступили с Наполеоном.

Защита Тафтом нацистских убийц вызвала громадный взрыв негодования в самих Соединенных Штатах и, признает Кеннеди, навсегда исключила для Тафта возможность выдвижения кандидатом на пост президента, хотя многие считали, что он будет таковым на выборах 1948 года. Сочиняя свою книгу в 1955 году, Кеннеди утверждал, что «ныне (взгляды Тафта) разделяются большей частью американцев. И их, по крайней мере негласно, разделяло значительное количество в 1946 году». Добавим: в 1946 году Маккарти также выступил против осуждения нацистских военных преступников. Если так, тогда рассуждения Кеннеди о том, что Тафтом и иными двигали «национальные интересы», приобретают любопытное звучание.

И все же, чего добивался автор своей книгой? Он пытался выступить апостолом американской демократии, подкрепить ее престиж необычными концепциями. В США обычно считают, что представители, посланные в Капитолий, отражают волю избирателей. По изощренной логике Кеннеди выходит совершенно противоположное. «Трудно согласиться с таким узким взглядом на роль сенатора Соединенных Штатов, – писал он, – когда утверждают, что избиратели штата Массачусетс направили меня в Вашингтон просто в качестве сейсмографа, чтобы отражать сдвиги в настроении парода. Я отвергаю этот взгляд… Коротко говоря, избиратели выбрали пас, потому что доверяют нашему суждению и нашей способности претворять его в жизнь с позиции, когда мы можем оценить, в чем заключаются их истинные интересы, как часть национальных интересов. Отсюда следует, что мы должны руководить, информировать, исправлять и даже игнорировать мнение избирателей, если мы хотим полностью осуществить наше понимание, за которое нас избрали».

Поразительную доктрину отношений между избирателями и их избранниками автор развил отнюдь не ради академического исследования механизма американской демократии. Его основной вывод гласил: «Поскольку паша общественная жизнь во все возрастающей степени сосредоточивается на, вероятно, бесконечной войне, названной нами странным эпитетом «холодная», возникает тенденция поощрять строго идеологическое единство и ортодоксальный образ мысли. Поэтому в грядущие годы только самые мужественные политики смогут принимать тяжелые и непопулярные решения, необходимые для того, чтобы выжить в битве с могучим противником».

Это заключение стирает грани между голой тиранией и так называемым представительным правлением. Сенатор Кеннеди взялся теоретически обосновать ничем не ограниченное правление ссылками на американскую историю. Игнорирование воли народа в прошлом оп поставил в заслугу избранным им лицам и возвел в принцип желательного правления в нынешних США. В этом и состояло «мужество» по Кеннеди…

Книга Дж. Кеннеди вызвала острый интерес и напряженное внимание тех, кто истосковался под скипетром считавшегося пассивным Д. Эйзенхауэра. Сенатор рассказал о себе как о человеке дела. Хорошо организованная кампания повышения его популярности набрала силу.

Дж. Варне замечает, что в январе 1957 года «при опросе общественного мнения (кого хотят видеть кандидатом от демократической партии) 38 процентов высказались за Кефавера и 41 процент – за Кеннеди. Четыре месяца спустя в ответ на этот вопрос результаты выглядели так: 33 и 45 процентов. Поскольку единственным событием за эти месяцы было присуждение ему премии Пулитцера, представляется вероятным, что литературные почести означают больше для общественного мнения, чем обычно думают».