Братья Кеннеди. Переступившие порог

Кеннеди ежечасно докладывали о прискорбном развитии операции. ЦРУ требовало поднять на помощь десанту самолеты с авианосца «Эссекс», подведенного на расстояние удара к Кубе. Кеннеди отдал осторожный приказ: послать с авианосца самолеты без опознавательных знаков для прикрытия налета Б-26 из Никарагуа. В спешке в Вашингтоне забыли о разнице во времени между Никарагуа и Кубой – ровно час. Бомбардировщики Б-26 появились точно на час раньше эскорта и понесли потери. Четверо американцев, входивших в их экипажи, погибли.

В Белом доме воцарился траур, а «кубинский революционный совет», запертый в заброшенной сторожке старого аэродрома в Опа-Лока, штат Флорида, неистовствовал. Вечером 18 апреля Кеннеди распорядился привезти членов «совета» в Вашингтон. А. Шлезингер, участвовавший в деликатной миссии, рассказывал: по прилете в Майами «знаменитый Бендер встретил нас и с бросавшейся в глаза скрытностью усадил в автомобиль. Мы немного проехали, затем пересели в другой автомобиль. Мы начали чувствовать себя героями детективного фильма». Наконец посланцы президента достигли сторожки в Опа-Лока, где под охраной военной полиции бесновались кубинские контрреволюционеры. Наскоро успокоив членов несостоявшегося правительства, Шлезингер привез их в Белый дом.

В похоронной атмосфере президент выразил глубокое соболезнование по поводу неудачи. Он сказал, что «борьба против коммунизма идет на многих фронтах». США должны считаться с положением дел во всем мире. «Однако, – подчеркнул Кеннеди, – как ни трагично случившееся, никто не может поставить под сомнение наше обязательство видеть Кубу свободной!» Он также заверил, что американские эсминцы с приказом открывать ответный огонь патрулируют в Заливе Свиней и готовы поднять на борт спасающихся вплавь. Аудиенция окончилась. Контрреволюционеры отправились переживать случившееся, президент с супругой отбыли на обед в греческое посольство. Банкротство не изменило привычек Кеннеди – после обеда он выкурил свои обычные две сигары, не больше.

Оставалось немногое, что можно было сделать. Информационное агентство США начало круглосуточные передачи на Латинскую Америку, выступив с «объяснениями». Но дело заключалось в том, как писал официальный историограф ЮСИА, что поражение в Заливе Свиней «случилось всего через пять дней после того, как СССР послал первого человека в космос… Требовалось больше, чем слова, но и слова могли помочь». По крайней мере, президент утешился: что– то делалось…

Почему Кеннеди не отдал приказа о прямой поддержке бригады? Он соразмерил цели с наличными силами США – наследие Эйзенхауэра, – доктрина «массированного возмездия» завела далеко. В тот момент, пишет А. Шлезингер, «американская армия имела 14 дивизий, из которых только 11 боеспособных. Из этих 11 лишь 3 дислоцировались в США. Через несколько недель после вступления в должность Кеннеди ужаснулся, узнав, что отправка 10 тысяч солдат в Азию истощит стратегические резервы, и практически он останется ни с чем, если возникнут чрезвычайные обстоятельства в других районах. Более того, США даже не могли провести вторжение на Кубу после Залива Свиней, не взяв войска из различных районов земного шара, тем самым пригласив коммунистов к наступлению на других фронтах». В дни американской авантюры на Плайя-Хирон Советский Союз сурово предостерег Соединенные Штаты.

Фиаско привело Кеннеди в крайнее бешенство, объясняясь на жаргоне лейтенанта флота, он не сдерживал языка. Кто-то в его окружении заикнулся, что, не поддержав бандитов, США теряют престиж. «Какой престиж? – почти истерически закричал Джон. – Что, речь идет о тени силы или о сущности силы? Мы будем укреплять сущность силы. Разумеется, пару недель нам будут давать пинки в зад, но это не должно повлиять на выполнение главной задачи». Он напомнил: во время событий в районе Суэцкого канала осенью 1956 года Англия потерпела поражение, неудачи преследуют Францию в Алжире. Но мощь Англии или Франции – 6—7 процентов мощи Запада, тогда как США составляют 70 процентов его мощи. «Мы не можем позволить ни болезни Суэца, ни болезни Алжира. Если мы допустим, что Куба овладеет нашей политикой, отравит ее, понесет ущерб весь Запад».

Престарелый Джозеф твердил сыну: «Куба – самый лучший урок для начала правления», но Кеннеди остро переживал позорные последствия. Он сгоряча заявил: «Передам-ка проклятую должность Линдону». Поразмыслив, понаблюдав за политическими истеричками, взывавшими о мщении, президент более спокойно произнес: «Меня поражает, почему эти люди хотят моего провала. Они не понимают, что, если я не преуспею, другого президента вообще не будет». Роберт как мог утешал старшего брата: «Как они могли поступить так с тобой, эти чернобородые коммунисты?» Не совсем понятно, чего хотел министр юстиции – чтобы защитники острова братались с интервентами?