Братья Кеннеди. Переступившие порог

Перегнать Советский Союз! Немедленно! Нигде это не представлялось Кеннеди более настоятельным, чем в области космических исследований. «Самые большие достижения советской системы, – говорил он, – в космосе». Советские спутники зримо утверждали в небе над всеми континентами великие свершения социализма. На пресс-конференции в середине февраля 1961 года Кеннеди упавшим голосом докладывал: «У нас есть достаточно мощные ракеты-носители, чтобы защищаться в военном отношении. Однако для больших, глубоких исследований космоса нужны ракеты-носители посильнее. В этом отношении СССР впереди нас. (Президент, вероятно, не видел иронии в сопоставлении.) Наша главная задача – перегнать их».

Научные советники правительства, закостенелые в утверждениях об «отсталости» Советского Союза, бесхитростно рекомендовали: в сообщениях печати подчеркивать превосходство американской аппаратуры; тогда авось перестанут обращать внимание на советские успехи. Кеннеди, однако, рассматривал проблемы исследования космического пространства прежде всего под углом зрения политики. Если советская программа освоения космоса имела в виду научные интересы и проводилась спокойно, шаг за шагом, то в Соединенных Штатах вокруг решения соответствующих проблем была поднята невероятная пропагандистская шумиха.

В газетах и журналах печатались бесчисленные сенсационные статьи, тема космоса занимала громадное место в передачах по телевидению и радио. В соответствии с принципами американской рекламы говорилось обо всем, причем особый акцент делался на национальном приоритете. Поразительная картина! Ведь речь шла о выходе в космос в интересах всего человечества, а американские пропагандисты вносили в благородное дело нездоровый элемент спекулятивных предположений.

В 5 часов 30 минут утра 12 апреля 1961 года Сэлинджеру сообщили: Москва объявила о космическом полете Ю. Гагарина. Около 8 часов утра Сэлинджер позвонил президенту, удрученно выслушавшему сообщение. Кеннеди дал согласие на передачу в печать специально подготовленного заявления: «Достижения СССР, пославшего человека на космическую орбиту и благополучно возвратившего его на землю, – великий технический успех. Мы поздравляем советских ученых и инженеров, которые сделали возможным этот подвиг…».

В 4 часа дня расстроенный президент предстал перед журналистами на пресс-конференции. Недобрая встреча, колючие вопросы:

– Г-н президент! Сегодня один из конгрессменов заявил, что он устал видеть США второй державой после России в космических исследованиях. Вы уже просили конгресс отпустить дополнительные средства, чтобы ускорить наши космические программы. Каковы перспективы того, что мы догоним и, возможно, перегоним Россию в этой области?

– Да, – ответил Кеннеди, – Советский Союз получил важные преимущества, создав мощные ракеты-носители, способные вывести большой вес на орбиту, и в течение некоторого времени это преимущество будет принадлежать СССР. Из всех уставших больше всех устал я, однако потребуется время, чтобы догнать русских. В послании конгрессу о положении страны я уже указывал, что нас ждут скорее плохие, чем хорошие новости… Надеюсь, что в других областях, могущих в конечном итоге облагодетельствовать человечество, мы окажемся первыми. Но мы позади.

Президент наглядно подтвердил умение говорить, не сказав ничего. Он не рассеял всеобщего чувства унижения в Вашингтоне, удвоенного кубинским фиаско, случившимся на той же неделе.

– Сидите и ждите до тех пор, – язвил публично один из руководителей американской космической программы, – пока русские не пошлют в космос троих, затем шестерых, потом лабораторию, соберут ее на орбите, снимут из космоса Нью-Йорк и пришлют нам карточки полюбоваться.

– Ничего, – успокаивал высокопоставленный сотрудник Белого дома, – Рузвельта сочли сумасшедшим, когда он сказал, что мы можем выпускать 50 тысяч самолетов в год. Мы сделали это. Только представьте, как он чувствовал себя, приказав приступить к манхэттенскому проекту, не имея никакой гарантии на успех.

– Кеннеди может потерпеть поражение на выборах 1964 года из-за этого, – предрекал другой вашингтонский авгур.

Президент не нуждался в напоминаниях. Он пытался сам разобраться в лабиринте проблем, нагроможденных предшествовавшими администрациями в ракетостроении. Читал, собирал совещания. Консультировался с Джонсоном, отвечавшим за космические программы по линии конгресса.

В конце апреля поздно вечером он провел совещание с руководителями национального управления аэронавтики и исследований космического пространства. Они доложили о весьма плачевном состоянии дел.

– Пожалуй, мы никогда не догоним русских, – задумчиво произнес Кеннеди и тут же оживился. – И все же, как догнать их? Сможем ли мы первыми облететь вокруг Луны? Сможем ли мы первыми высадить человека на Луне?

Ему объяснили, что такая программа обойдется в 20—40 миллиардов долларов, причем без гарантии на успех быть первыми.