Братья Львиное Сердце [перервод Б.Ерхова ]

— Неужели не понимаешь? Тебе через ворота не про ехать. Ты проползешь подземным ходом, как стемнеет. А Юнатан будет ждать на другом конце, в лесу.

— Ты уверен? — спросил я. — А вдруг с ним что–нибудь случится?

— Как можно быть в чем–то уверенным, раз на свете есть место таким, как Тенгил, — вздохнул старик. — Но если случится беда, ты вернешься обратно и будешь жить у меня.

Я представил себе, что произойдет дальше. Сначала я по ползу по страшному подземному ходу. А потом вылезу в лесу и не найду там Юнатана. И буду сидеть там и ждать его, пока не станет ясно, что случилась беда. И я поползу обратно к Маттиасу. И буду жить без Юнатана.

Мы стояли перед пустой конюшней. И тут мне пришла в голову одна мысль.

— Маттиас, а что будет с тобой, когда тот, из Карманьяки, приедет и не найдет в конюшне ни одной лошади?

— Как не найдет? Лошадь есть! — улыбнулся дед. - Сейчас забегу к соседу и приведу. Я поставил свою лошадь у него, пока Грим занимал место в конюшне.

— Хорошо, но тогда он заберет ее. Ты останешься без лошади!

— Посовестится, — хмыкнул старик.

Он привел ее в последнюю минуту. Следом за ним во двор вошел тот, настоящий, кому полагалось забрать Фьялара. Сначала он, как все воины Тенгила, кричал, орал и ругался. Ведь в конюшне стояла только одна лошадь, и Маттиас расставаться с ней не собирался.

— Не дури! — сказал он воину. — Одного коня иметь Тенгил разрешает, и ты это знаешь! А второго, черт вас подери, уже забрали вместе с биркой. Сами разбирайтесь, отчего у вас одна дубовая голова не знает, что делает другая!

Воины Тенгила становились прямо–таки бешеными, когда Маттиас дерзил им, но, видно, были среди них и такие, что живо успокаивались и приходили в чувство. Этот, явившийся за Фьяларом, сразу сник.

— Произошла какая–то ошибка, — промямлил он и по шел прочь, как побитая собака.

— Маттиас, ты никогда ничего не боишься? — спросил я, когда воин скрылся из виду.

— Я–то не боюсь? — ответил дед. — Ну–ка пощупай сердце! — Он взял мою руку и приложил к своей груди. — Все мы боимся, — продолжал он, — но иногда хочешь не хочешь, а приходится страх скрывать.

Стемнело. Пора было покидать Шиповничью долину. И Маттиаса.

— До свиданья, дружок! — сказал он. — Не забывай деда!

— Что ты! Я тебя никогда не забуду!

И я очутился один в подземелье. Я полз по длинному ходу и сам себя уговаривал: «Да, здесь темно, темнота, хоть глаз выколи, но что тебе сделает темнота … да нет, ты не задохнешься, воздуха здесь много … Ну вот, опять на шею осыпалась земля, но ведь это не значит, что весь ход обрушится, эх ты, дурачина! .. Нет, нет, Додик не увидит тебя, наверху же темно, а он не кошка, чтобы видеть в темноте … А Юнатан … Юнатан уже там, сидит, ждет тебя, слышишь, что я говорю … он там, там, там … »

Он и правда сидел там. Он сидел в темноте на камне, а неподалеку под деревом стояли Грим и Фьялар.

— Привет, Карл Львиное Сердце, — сказал он мне. — Я уж тебя заждался!

Глава 12

В эту ночь мы спали под сосной и проснулись рано на заре. И замерзли до невозможности. По крайней мере я. Между деревьями плавал туман, мы едва различали Грима и Фьялара. Они бродили в сером молоке, как две тени. Было очень тихо. И как–то печально. Не знаю отчего, но, когда я проснулся этим утром, все вокруг показалось мне печальным, пустынным и тоскливым. Я понимал, что скучаю по теплой кухне Маттиаса и страшусь того, что ждет нас впереди. Того, о чем я ничего–ничего не знал.

Но я старался не подавать вида, каким безрадостным и тоскливым казалось мне утро. Кто знает, вдруг Юнатан передумает и отошлет меня обратно: я ведь хотел делить с ним все опасности, какими бы они ни были.

Юнатан взглянул на меня и улыбнулся:

— Не смотри так, Сухарик! Это пустяки! Бывает по–страшнее!

Вот утешил! Но как раз тут солнце прорвало туман, и серые тени растаяли. В лесу запели птицы, тоскливые и печальные мысли враз рассеялись.

К тому же я согрелся. Солнце теперь хорошо грело, даже по утрам. Не так уж все плохо, скорее даже хорошо.

Грим и Фьялар тоже были довольны. Они избавились на конец от темной конюшни, свободно ходили вокруг и щипали сочную зеленую траву. Наверное, она пришлась им по вкусу.

 Тут Юнатан коротко свистнул, они услыхали и подошли. Юнатан хотел уехать отсюда. Как можно дальше! И по­ скорее.

- Шиповничья долина начинается сразу за орешником. И у меня нет никакого желания столкнуться здесь с Додиком нос к носу.

Наш подземный ход выходил наружу неподалеку - там, где начинался орешник. Юнатан забросал отверстие ветками и хворостом. И забил рядом колышки, чтобы при случае лег­ко отыскать.

- Не забудь приметы, - сказал он. - Запомни большой камень, сосну, под которой мы спали, и орешник. Может, нам еще придется воспользоваться этим ходом. Если мы не ...

Он не договорил. Мы сели на коней и молча поехали прочь.

Не прошло и минуты, как над верхушками деревьев мы увидели летящего голубя. Одну из голубок Софии.

- Вон летит Палома! - показал Юнатан; как только он узнал ее издали?