Братья наши меньшие

Сверху звякнуло железо; мальчишка, поднапрягшись, отогнул металлический лист вниз, подтянулся и очутился в длинном белом коридоре, посреди которого лежал избитый, грязный мужчина лет двадцати пяти. От мужчины несло дерьмом и застарелым потом. Тот еще аромат. Мужчина царапал скрюченными пальцами кафельную плитку на полу и шептал:

— Свет в конце тоннеля… свет в конце тоннеля…

Мальчишка присел рядом с ним на корточки и сказал:

— Ты меня многому научил, и я благодарен тебе за это, серьезно. Главное, ты научил меня, что, кроме меня, на этом свете никого больше нет. И надо ненавидеть остальных, которые возомнили, что все иначе.

Мужчина поднял голову, посмотрел воспаленными красными глазами на мальчишку и прошептал иссушенными губами:

— Дай воды… не надо… всех… ненавидеть… люди… запутались…

— Вода внизу. Ненавидеть надо.

— Свет… в конце… тоннеля…

— Никакого света в конце тоннеля нет, — отвечал мальчик. — Этот тоннель бесконечен, потому что замкнут в круг, и есть в нем только стерильная чистота и жадные люди, которые сейчас наблюдают за тобой через видеокамеры, потому что надеются все-таки, что ты — Желтый Директор. Я знаю это, потому что порылся в их компьютерной сети. Но выход есть. Можно пробить в полу дыру, как это сделал я, и бежать. Бежать, пока не прибежала охрана.

Мальчишка встал на ноги и протянул мужчине маленькую свою ладошку. Сказал с пафосом, сверкнув линзами черных, как смоль, очков:

— Иди со мной, если ты хочешь жить.

Было слышно, как, громко топая по полу хромированными сапогами, к ним спешит охрана.

Мужчина посмотрел на мальчишку; секунду роботу казалось, что мужчина узнает его.

— Жить… — протянул мужчина. — Жи-ить… жить…жить? С тобой, что ли, козел?

Протянул киборгу руку и замер, уставившись на электронные часы на запястье мальчишки. Часы пискнули, и на них появилась новая дата.

Двадцать третье апреля.

Январь — май 2005 г.