Братья по крови. Книга шестая. Гуд бай, Америка…

— Ну почему же… Нашлись хорошие люди. Мы к тому времени уже эвакуировали часть людей. Всю секретку обложили канистрами и гранатами. Последние уже через меня уходили. Ты же знаешь, у меня там в тире есть ещё один выход, правда не очень чистый…

— Да знаю я всё. Странно, что они об этом не знали.

— Ну почему же странно. Про это знал только я да Авдеев.

— Как он погиб?

— Ну, как… Выгреб у меня часть оружия. И до последнего пытался вести переговоры, оттягивая время, чтобы все успели уйти.

— Что? Вот так он один и отстреливался?

— Да, нет… Не один. Новенькая одна. Телефонистка наша. Она ему первому принесла новость о готовящемся нападении. А потом всё ко мне бегала и патроны ему носила. Вот она там и оставалась с ним до последнего. Ленкой её звали. Мелкая такая. Шустрая. Жалко её…

— Ну, а ты как выжил?

— Так я же в подвале. Чтобы ко мне попасть надо через коридор пройти. А у меня двойные стальные двери и бойница есть… Оружейка всё ж, не хухры-мухры. А потом когда звуки гранат и выстрелов стихли, пожар начался. Знать сработала закладка в секретном отделе. Хорошо горело. Сам что ли не видел? Всё чёрное…

— А ты чего ж не сгорел? — шутливым тоном спросил Судоплатов своего старого знакомого.

— А я и в воде не тону… — в том же тоне ответил старый оружейник. — Заперся я внутри. У меня тут есть и противогаз, и вентиляция принудительная выходит за пределы здания. Тир же. Иной раз тут так настреляют, аж глаза режет и слёзы текут…

— Как думаешь, стоит восстанавливать этот объект.

— Ну, это теперича тебе решать. Ты же у нас за главного.

— Да. Не удалось отсидеться в отставке на должности консультанта.

— Такие, как мы Пал Анатолич в отставку только вперёд ногами уходят.

— Это точно… Ладно. Скорее всего, будем новый объект с нуля строить. Учитывая и этот опыт тоже. В следующий раз они к нам и на танках не прорвутся.

— Не бывает таких крепостей, чтоб нельзя было взять. Найдут крысу и откроет он ворота ворогам.

— Не найдут. Отбор будет жёсткий.

— Человек завсегда слаб. Не деньгами, так ещё чем-нибудь соблазнят. Я вот слышал, что Игорёк-то Васин в Америке сдался.

— Так было надо. Он, кстати, погиб. Помнишь, пацаны-двойняшки к тебе приходили пострелять?

— Конечно, помню. Один из них уж очень хорошо стрелял. С двух рук по мишеням и все в десятку.

— Вот-вот. Васин прикрывал их отход. Американцев там настрелял немерено. Но и сам погиб.

— Царствие ему небесное! — перекрестился старый прапорщик.

— Ладно. Пора мне. Тебе оставить тут людей ещё?

— Да не зачем. Сверху всё, что осталось эти выгребли. А ко мне стучались, но я их послал. Только вот пацаны мелкие начали шариться. Но я их пугнул вроде бы.

— Завтра… Максимум послезавтра я пришлю команду. Вывезем и тебя и твоё хозяйство. Пока на подмосковной базе поживёшь.

— Лады…

* * *

Машины уехали. Прапорщик запер обе стальные двери в подвале. Электричества после пожара в здании не было, но у запасливого Мосейчука с этим не было проблем. Он запалил керосиновую лампу, а чайник поставил не керогаз. В его долгой жизни порой бывали и не такие комфортные условия. Так что нынче у него просто курорт со всеми удобствами. Хорошо ещё, что подача воды осталась. И на этом спасибо.

Он достал початую бутылку водки и налил себе немного в гранёный стакан. Задумчиво глядя куда-то вдаль он долго держал стакан в поднятой руке, видимо вспоминая о чём-то. А потом проговорил вслух:

— Пусть земля им будет пухом!

После чего выпил залпом тёплую водку и занюхал сухариком ржаного хлеба.

02 октября. 1974 год.

США. Штат Техас. Даллас.

Алексей Тихий.

Саня меня просто ошарашил. Вошёл так и спросил сходу:

— Лёха! Ты умеешь управлять самолётом?

Ну а что я ему на это отвечу?

— Откуда? Я только прыгать из него с парашютом могу, да и только. А если без парашюта, то это только если он на земле стоит. Сань! Ты говори толком в чём дело! Не тяни кота за подробности!

— Да пилот новый мне не понравился.

— И чем. Если не секрет?

— Да тем, что он старый, как гавно мамонта. Да ещё глаза у него, как у снулой рыбы. Ты не поверишь, но он не улыбается.

— И что с того?

— Ты часто встречал американцев, которые не улыбаются?

— Ну… Не знаю.

— Вот именно. А он за время разговора ни разу… Повторяю: Ни разу не улыбнулся.

— Но он согласился лететь с нами дальше?

— Да. Согласился. Но только до Хьюстона.

— Ну и хрен с ним. Пусть у нас будет неулыбающийся пилот. Тут лететь-то всего несколько часов, как я понял.

— А вдруг он взлетит повыше, а потом угробит нас вместе с самолётом?

— Ты перегибаешь, Саня. С чего бы вдруг ему такое делать? Он же и сам тогда вместе с нами грохнется.

— Может он псих какой?

— Психам не разрешают летать даже в Америке.

— А почему он не улыбается тогда?

Может психи как раз те, кто всё время скалится? Ладно. Проехали… В смысле: Поехали! — я обернулся к подруге: — Марин! Ты уже готова?

— Да ещё с вечера всё готово.

— Ну, тогда вперёд и с песнями!

* * *