Братья по крови

Катон, прежде чем что-то сказать, молча оглядел ряды. Новички среди легионеров легко угадывались по новой оснастке. Их блестящие шлемы, в отличие от шлемов ветеранов, вернувшихся из похода, еще не были отмечены мелкими вмятинами, царапинами и прочими дефектами. То же самое относилось и к щитам. Пояса и ножны мечей еще не были подогнаны по фигуре и росту, как у их более опытных товарищей, а кожаная отделка и латунные планки были новехонькими, только что с оружейных складов в Галлии. Большинство из них в Иска Думнониоруме уже прошли первичную подготовку, но сколько же их еще придется натаскивать, прежде чем они смогут встать рядом с ветеранами обеих когорт…

– Давай глянем поближе, – предложил Катон.

Они прошагали в конец передней шеренги легионеров и медленно тронулись вдоль строя. Макрон думал позволить ветеранам сохранить их существующие «восьмерки», добавив к ним некоторых новичков. С той давней поры, когда он сам служил рядовым, центурион знал ценность сплоченной команды людей, привыкших жить бок о бок и сражаться плечом к плечу. Но Катон с ним не согласился и распорядился, чтобы ветераны образовали своеобразные ядра перестроенных центурий Четвертой когорты. Там они смогут передавать свой опыт молодым. Таким образом в когорте снова насчитывалось шесть центурий, хоть и в неполном составе. Некоторых солдат необходимо было продвинуть в опционы, а четверых теперешних опционов, в свою очередь, возвести в ранг центурионов. Потеря опыта в когорте означала, что теперь Макрону предстоит муштровать их жестче, чтобы привести в полную боевую готовность, – задача, которую он ждал с нетерпением. Сегодняшний смотр был, по сути, первым формальным знакомством новобранцев с их новыми командирами, и опытный взгляд Макрона придирчиво изучал каждого человека, мимо которого они проходили. Время от времени двое офицеров останавливались и изучали какого-нибудь румянощекого рекрута более пристально.

– А ну-ка, ты! – гаркнул Макрон, тыча прутиком виноградной лозы в одного из них. – Имя?

Рослый, стройный легионер, бойко отставив копье, замер навытяжку. «Годится», – с одобрением подметил Катон.

– Легионер Гней Лорин, господин!

– Откуда родом? – осведомился Макрон.

– Из Массилии, господин!

– Возраст?

– Девятнадцать, господин!

– Вздор! Да ты еще и щек не бреешь.

Новобранец допустил ошибку: в удивлении повернул к Макрону лицо.

– А ну, язви тебя, не пялься! Смотреть прямо перед собой!

– Слушаю! Извините, господин.

– И не извиняться тут мне, язви тебя в душу! Ты на смотру, а не на посиделках у актеришек с бабьими задами!

– Слушаю, господин!

И тут рекрут совершил вторую свою ошибку: не смог сдержать улыбки от забавной ремарки Макрона.

Центурион молнией подлетел к новобранцу, приблизившись так, что их лица оказались лишь в нескольких дюймах друг от друга. Из-за разницы в росте центурион был вынужден поднять голову, глядя на подчиненного снизу вверх.

– Я вызываю у тебя смех, легионер Лорин? – грозно спросил Макрон.

– Никак нет, господин.

– Тогда получается, что ты смеешься надо мной просто так, без причины? А? Потешаешься, бычья ты струя?

Молодой человек опять невольно повел глазами на начальство, еще больше обозлив Макрона, который сердито ткнул жезлом в нагрудный жилет призывника.

– Смотреть впер-рёд! Я тебя спрашиваю: потешаешься надо мной?

– Н-никак нет, господин, – струхнул новобранец.

– Не верю. Опцион! – не оборачиваясь, позвал Макрон. – Легионеру Лорину пять дней работ!

– Слушаю, центурион! – Опцион торопливо скребнул на своей вощеной дощечке.

На протяжении этого диалога Катон бесстрастно стоял рядом. Ему самому живо припоминались те дни, когда его, новоиспеченного солдата, вот так же муштровали во Втором легионе. Тогда его жизнь, казалось, несказанно отягчал центурион с очень подходящим имечком Бестия[25]. Катон мысленно поежился, вспоминая тот страх, который наводил на него наставник. В те давние дни ему казалось, что Бестия – прямо-таки изувер и монстр, но потом он усвоил истинное назначение жесткой муштры в период обучения. Солдату необходимо в любых обстоятельствах иметь ясную голову; быть дисциплинированным как внутри, так и снаружи. А процесс этот начинается с плаца, где солдат приучается четко смотреть вперед, четко отвечать на вопросы, не блуждая взглядом и умом. Тогда на поле боя он будет бестрепетно смотреть в лицо врагу, точно реагировать на команды и, оставив все мысленные шараханья, полагаться на свою выучку.

Макрон, а рядом с ним Катон, продолжили обход строя. Похожее взыскание получили еще несколько молодых, после чего центурион передал одному из своих подчиненных надзор за утренним тренажом. Когда на плац протопала первая центурия, Макрон повернулся к другу и озорно потер ладони.

– Ух-х! Ничего, хватки я еще не утратил. Страху нагнать могу.

– Это так. Только я-то думал, наша цель их подготавливать, а не устрашать…